Призвание варяга (von Benckendorff)

Коль вы увидели офицера с "развесистой клюквой", плетущего про его подвиги, можете позволять себе в его отношении что угодно. Это либо трус, либо шпик, либо дурак, либо "ночной горшок" у начальства. Словом — "клюква". (Не было у него никаких подвигов!)

Сегодня у нас юноша "пользующийся" окружен ореолом озорства и молодечества, несчастному же "пользуемому" проще пустить себе пулю в лоб, чем терпеть все то, что его окружает. То, что Константин Павлович привык быть "девочкой", вызвало шок при дворе!

Умом я понимаю, что такое поведение Наследника Константина было следствием ужасной болезни, но — сердцу не прикажешь, и на всю жизнь во мне поселилось самое брезгливое отношение к несчастному.

Первое же микроскопическое исследование семени царевича (полученного "дурным" способом) показало, что Константин никогда не сможет иметь детей.

Бабушка моя была в совершеннейшем шоке. Когда она немного пришла в себя, она потребовала немедленного освидетельствования на сей счет другого внука — Александра. Тот в отличие от Константина был необычайно красив, но очень стеснителен и наотрез отказался иметь дело как с девицами, так и мальчиками. Только после сильной дозы опия удалось получить образцы его семени.

Оно тоже оказалось нежизнеспособным. Бабушка моя постарела в один день на десять лет и созвала срочный консилиум из лучших врачей Империи, дабы они дали совет, как бороться с этой напастью.

Только на Совете и выяснилось, что врачи, имевшие дело с Наследниками, давно уже знали, что у мальчиков прошли все сроки для нормального развитья яичек, но боялись сказать о том венценосице.

Бабушка была вне себя от услышанного. В конце концов она осознала всю тяжесть и неотвратимость фактов и спросила, как быть?

Ей отвечали, что в сем деле следует уповать лишь на Господа, но можно верить, что у Александра возможны дети, правда — нежизнеспособные. Его образ жизни таков, что "его семя постепенно накапливается в организме и может еще зачать плод". Что касается Константина… "Он уже вошел во вкус удовольствий и принуждает к ним других мальчиков". В этих условьях прогноз — ужасен.

Тогда несчастная Императрица спросила: каковы шансы на то, что хоть какая-нибудь из Наследниц сможет принести ей венценосного правнука? На что врачи долго мялись, а потом Карл Эйлер осмелился выйти вперед:

— Ваши внуки таковы, потому что таков Ваш Сын — Наследник Павел. Все дети Наследника Павла больны наследственным сифилисом. Так же, как и сам Павел. Он же был заражен в вашем чреве — вашим мужем сифилитиком Петром III. У вас не может быть ни правнуков, ни правнучек. По крайней мере, жизнеспособных.

Пока мой дед говорил эти страшные слова моей бабушке, лицо ее багровело и искажалось. Потом она встала, тяжко прохрипела:

— Так я и знала… Все этот паскудник… Кончилась Россия… — а потом тяжко повалилась на пол прямо со своего кресла. К счастью, все это произошло посреди врачебного консилиума, и — бабушку "откачали". Она всего лишь месяц и пролежала с легким параличом правой стороны тела.

Многие удивляются, как Петр III мог заразить Павла в чреве моей бабушки, не заразив саму бабушку? Сифилис — удивительная болезнь. В форме заразной он поражает органы и тело несчастного, но его можно вылечить. Да вылечить так хорошо, что внешне не остается никаких следов страшной болезни. Но он — не исчез. Он теперь — не заразен, но перешел — в форму наследственную.

Скорее всего, сифилис проник в дом Романовых с Екатериною Первой — полячкой Скавронской. Она до брака с Петром вела жизнь полковой шлюхи и, возможно, переболела сифилисом в легкой форме. (Прибавьте к этому, что поляки почему-то устойчивей к заразным болезням, чем остальные славяне, все вместе взятые.)

В момент свадьбы она была уже совершенно здорова, но ее дети с Петром поголовно имели признаки наследственных сифилитиков. (Вспомним странную смерть Петра Петровича иль бездетность почти всех Петровен!)

В то же самое время поздние дети Петра от иных женщин (тот же Кристофер Бенкендорф) — несомненно здоровы и можно считать, что Государя миновала чаша сия. Да и удивительно было б ему заразиться, если всех его дам "перед этим" проверяли его личные фельдшеры! (Петр жил под впечатлением судьбы его "Посольства в Европу" и страшно боялся "чего-нибудь венерического".)

Поздний вечер, бабушка не спит в ее Царском Селе, — она, постанывая и покряхтывая, ползает по своей спальне, тяжко вздыхает, крестится и все стучит-стучит своей теперь уже неизменной спутницей и подругой — толстой узловатой клюкой. Потрескивая горят свечи, и неверные тени, отбрасываемые ими на стены, все время пляшут какую-то страшную и неведомую пляску. Стучат в двери. С поклоном входит одна из фрейлин со словами:

— Прибыла госпожа Бенкендорф.

Старуха вздрагивает от такого известия, быстро и часто кивает немного трясущейся головой и ползет к своему креслу. Совсем уже хочет в него сесть, но затем передумывает и, принимая величественную позу, встает посреди спальни, пытаясь унять старческую дрожь в коленках.