Призыв

– НЕ ТЫ. – Скелет повернулся и указал на Фиону, выставив в ее сторону длинный костлявый палец. Эльфийка мгновенно остановилась, словно налетев на невидимую преграду, и громко вскрикнула, когда ее обволок текучий мрак. – ОНА.

Посох выпал из рук Фионы, его белое сияние погасло, и глаза магички широко раскрылись от ужаса.

Мэрик бросился на чудовище, и скелет, взмахнув другой рукой, метнул молнию, которая ударила в короля и швырнула оземь. Электрические разряды спеленали все его тело, и он корчился на полу, пронзительно крича от невыносимой боли.

Две стрелы полетели к трону и застряли в костях скелета. Женевьева вскинула над головой меч:

– Бейте его! Уничтожьте!

Перепрыгнув через корчившегося на полу Мэрика, она бросилась в атаку, и следом за ней бежала Ута. Дункан обернулся к Фионе, потянулся к ней, пытаясь выдернуть из цепких щупальцев тьмы, – и кожу его обжег нестерпимый холод. Он отдернул руку, зашипев сквозь зубы от резкой боли.

– Я ЗНАЮ, ЧЕГО ВЫ ХОТИТЕ. – Скелет поднял обе руки, и зеленоватое свечение, наполнявшее зал, усилилось. Дункан чувствовал, как оно обволакивает его, высасывает силу. Пошатнувшись, он припал на одно колено, голова вдруг сделалась ватной, словно он только что очнулся от глубокого сна. На возвышении Женевьева и Ута тоже повалились на колени. Келль, шатаясь, выронил лук, и Кромсай смятенно заскулил. – Я МАНИЛ ВАС СЮДА, ОБЕЩАЯ ИСПОЛНИТЬ ЭТО ЖЕЛАНИЕ, И ВЫ ПРИШЛИ. НАКОНЕЦ-ТО Я СТАНУ СВОБОДЕН ОТ ЭТОГО МРАКА.

Все силы Дункана уходили на то, чтобы не рухнуть мешком на пол. По лбу его покатились крупные капли пота, и он выронил кинжалы. В глазах все плыло. Он видел, как Мэрик, стискивая зубы, доблестно пытается доползти до скелета. Ута уже упала, потеряв сознание, и неподалеку от нее лежала Женевьева.

Безмерный ужас охватил Дункана, когда он увидел, как из скелета поднимается нечто. Словно паутинные нити дыма вытянулись из мертвых костей и, поплыв через зал, проникли в Фиону.

Эльфийка откинула голову и издала пронзительный, леденящий душу вопль. Все ее тело напряглось, закаменело, руки бессильно раскинулись в стороны. Лицо магички мертвенно побелело, а затем начало меняться. Оно разбухало, черты его искажались. Тело Фионы росло, изменяясь чудовищным образом, голова словно искривилась, изо рта поползли клыки, а Фиона все кричала от невыносимой муки.

А затем преображение завершилось. Там, где только что была Фиона, теперь высился уродливый силуэт одержимого – когтистого чудовища с заемной плотью, и уже не понять было, женщина это или мужчина. Глаза чудовища горели злобой, а когда оно посмотрело на Дункана, во взгляде его заплясало зловещее веселье. Взмахом руки одержимый указал на него:

– СПАТЬ.

Мир расплылся, завертелся перед глазами, и каменный пол с готовностью рванулся навстречу. И Дункан уснул. Уснул, всем своим существом сопротивляясь этому.

Все они уснули.

Глава 12

Пускай впереди меня только тьма,

Но Создатель направит меня.Мне не суждено скитаться по невернымдорогам Загробного мира,Ибо там, где Свет Создателя, нет тьмы,И ничто, сотворенное Им, не будет утеряно.Песнь Испытаний, 1:14

Солнечный свет лился в отворенное окно, и занавески из желтого шелка едва слышно шуршали под легким ветерком. Не сразу Мэрик осознал, что находится во дворце, в Денериме. Он вдохнул полной грудью, дивясь тому, как восхитительно пахнет чистый воздух, как ласково теплое солнце касается его обнаженной кожи. Об этих бесхитростных радостях так легко позабыть под исполинской толщей земли и камня, на Глубинных тропах…

Глубинные тропы. Эти слова ныли в памяти, точно загноившаяся рана, и Мэрик вдруг опешил, не понимая, почему, собственно, он оказался во дворце. Разве он не должен быть сейчас под землей вместе с Серыми Стражами? Он попытался напрячь память, однако воспоминания разбегались, точно шустрые капельки ртути. Может, ему все это просто снилось?

Он – в королевских покоях, в своей собственной постели, и на нем не тяжелые сильверитовые доспехи, – нагое тело укрыто белоснежными, хрустящими от свежести простынями. У стены красуется туалетный столик красного дерева – подарок королевской четы из Антивы. На маленькой конторке лежат очки гномьей работы, принадлежавшие дедушке, – их Мэрик за солидную цену выкупил в Неварре у одного орлесианского дворянина – и внушительный том жизнеописания короля Каленхада, который Мэрик неспешно читал весь прошлый год. Он не большой мастер читать, да и хитросплетения ученого стиля только усложняют дело, но Мэрик упрям.

Он там, где и должен быть. С какой стати он решил, будто и в самом деле ударился в авантюры, пошел на поводу у старинного ордена, которого и в Ферелдене-то больше нет? Вся эта идея сама по себе смехотворна.

В постели рядом с Мэриком кто-то шевельнулся – и он застыл. Роуэн мертва. Не может быть, чтобы это была…

– Мэрик? – невнятно пробормотал сонный голос.