Про девушку, которая была бабушкой

Мое средство и орудие труда – компьютер – благодаря Васе работает фантастически быстро и производительно. И у меня почти нет нелегальных программ, я всегда стараюсь платить там, где можно заплатить. Но бывает нельзя, невозможно. Например, покупать из России книги (в моем случае – альбомы по живописи) в некоторых зарубежных магазинах. Когда я выхожу на сайты этих магазинов, то меня принимают за жительницу Норвегии. При этом отправляют книги в Москву, не видя противоречия!

Мои любимые адресаты – художники-дизайнеры и верстальщики издания. Их уже сменилось несколько, в команде Самохина только я долгожительница, он ведь не только мне зажимает гонорары. Ни одного из художников я не видела в глаза, но все они были и есть замечательные ребята, крепкие профессионалы. Мы вместе подбираем иллюстрации к моим репортажам с места события, я пишу подписи, одобряю верстку, мы нередко спорим – все по переписке. Понятно, что если бы сидели рядом у большого монитора и меняли шрифты, расположение фото, делали врезки, процесс шел бы гораздо-гораздо быстрее. Но на личное общение – мое строгое табу.

Давно, когда дизайнеры требовали моего присутствия, я сказала Витьке:

– Передай, что я изуродованный инвалид. На людях не появляюсь. Ревнивый муж мокнул мою голову в кастрюлю с кипящим куриным бульоном, а сверху полил меня соляной кислотой. Несмотря на многочисленные пластические операции, теперь лицо мое обезображено, а тело уродливо скрючено.

Кто продолжил эту душещипательную историю, я не знаю. Но, по словам Витьки, дизайнеры и верстальщики из уст в уста передают, что Александра Петровна, то есть я, все заработанные деньги пересылает в колонию, где отбывает срок муж, чтобы его содержание было относительно приличным.

Могу только радоваться, что буйной фантазией не только я страдаю.

10

Центр Москвы образца 2017 года, каким я его увидела, поднявшись из метро и двигаясь по улицам, представлял собой гигантскую стройплощадку. Везде рыли, копали, вгрызались в землю, клали плитку вместо асфальта на тротуарах, выгораживали мраморными бордюрами газоны с цветниками, устанавливали новые столбы освещения… Сотни, тысячи рабочих, по всему городу их сотни тысяч? Миллионы – чего мелочиться? Это грандиозно! Ведь кроме рабочих были проектировщики, снабженцы, прорабы и прочие инженеры… Я о реконструкции, об обновлении Москвы, конечно, читала, но увидеть своими глазами!

Любовь Владимировна мэра Собянина кляла:

– Его подкупили! Плитка на тротуаре, чуть мороз ударит, превращается в каток.

– Кто подкупил? – уточняла я. – Травматологи?

– Да, мировой капитализм!

Маникюрша Марина, добрая душа, подарила мне приспособления: резиновые надевашки с шипами на обувь. Ее сердце обливалось кровью при мысли, что я упаду на скользком тротуаре, а поднять меня смогут только четверо-пятеро мужчин.

Пятеро в лучшем случае, додумывала-дофантазировала я. Этим мужчинам еще надо водрузить меня на каталку «скорой». Каталка точно сломается. Если выдержит, то по дороге в больницу прогнутся рессоры (или как там они называются) кареты «Скорой помощи». А меня еще разгружать в приемном покое, поднимать в отделение… Уж я лучше дома посижу. Но зимнее пальто все-таки, на всякий пожарный случай, надо справить. Бабушка так говорила про одежду, которую следовало купить к сезону: «Справить».

У меня от всех проблем, волнений, опасностей есть испытанное средство: сидеть тихо, не высовываться. Удастся найти человека, который зимой покупал бы и приносил мне любимые булки из пекарни, так и вообще буду кум королю, сват царю. В крайнем случае и без сдобных булок обойдусь.

Собянин в моем фантазийном видении был супергероем, типа индустриального джедая, который привлек на Москву космический десант.

Падают, падают на столицу с неба капсулы, в них строители: таджики, узбеки, украинцы и натуральные русичи – все в оранжевых жилетах. В капсулах покомфортабельнее приземляются инженеры разных мастей, без ярких жилетов, но слегка нетрезвые, потому что в их капсулах имеется бесплатный бар алкогольных напитков. Они выходят из капсул, слегка шатаясь, но не забывая кейсы, в которых хранятся проекты – плоды их бессонных ночей, работы на износ и гениальных озарений. Отдельно летят управленцы типа Витьки Самохина. Эти будут руководить оркестром, без них никак, и что они пили в полете, о чем столковались, никому не известно.

Фантазии помогали справиться со страхом перемещения по Москве, как и то, что мой родной город был покорежен и перекопан, а не чисто вылизан. Он точно болел, но не смертельно, а планово. После косметической пластической операции человек тоже выглядит кошмарно. Света Самохина к своему пятидесятилетию решила кардинально омолодиться. Сделала подтяжку лица и урезала верхние и нижние веки. Если бы злодеи били Свету по лицу долго и жестоко, она бы выглядела симпатичнее, чем в послеоперационный период. Две недели Света скрывалась у меня дома, не хотела пугать родных и знакомых своей распухшей синюшной физиономией, рулила бизнесом и семьей по телефону.