Про любовь, ментов и врагов

Поняв, что побежденные разбойники собираются ретироваться, Давид решил отрезать им путь к отступлению и пустился наперерез. Прыгая по валунам скал, он оступился, неловко упал с большой высоты и сломал себе ногу. Свежий перелом поначалу всегда терпим, и Давид залег за валуном, дождался турок и стал прицельно стрелять. Метко целясь, он убрал командира и еще двоих разбойников, а оставшиеся стали беспорядочно отстреливаться и попали-таки в правое плечо. Кровь обильно полилась, ружьё выскользнуло из рук, а дальше Давид ничего не помнил. Но его стали посещать видения, точнее, странные ощущения, и первым было теплое дыхание вылизывающего его раны зверя. Потом Давид чувствовал, как его долго волокли по земле, ухватив за ворот армяка. А следующим ощущением была льющаяся в глотку теплая влага.

Когда Давид впервые пришел в себя, он нащупал греющую его своим телом Кучо, и на его стон она радостно гавкнула. Здесь надо пояснить читателю, что армянский гампр, или кавказская овчарка, или волкодав, ни при каких обстоятельствах не имеет права на инициативный уход от хозяина: он должен сам ей это приказать. Причем законы собачьей субординации распространяются даже на подросших детей хозяина. Вот почему дворовая собака вынуждена искусно конспирироваться, если, скажем, подросток вышел из дому в отсутствие старших. С одной стороны, нужно быть готовой, чтобы вовремя вытащить его из возможной передряги. Но ведь с другой стороны, если будет застигнута врасплох, она обязана послушаться его приказа и вернуться восвояси. А что уж говорить о директивах самого хозяина!

Так что выхаживавшая Давида Кучо дож далась-таки приказа хозяина отправиться домой, а дальше вы всё знаете. Не знаете только того, что в этой драматичной ситуации вскормлен был Давид живительным молоком своей верной собаки.

Конечно, такая верность базировалась ещё и на уверенности собаки, что её собственные детеныши обязательно будут вскормлены и согреты сердобольной хранительницей очага, старенькой бабушкой. Но это уже история об экологической и гуманитарной гармонии тогдашнего мира.

– Дети, – взгляните, какую принцессу я вам принес! – позвал своих внуков внук Давида Давид, и выпустил из-под армяка пригревшуюся Софи.

О пропаганде курения в старых анекдотах

16 декабря 2004 г., вечер

Дядя Вова сиял, как на собственной свадьбе лет сто назад: у них получалось два раскрытых убийства за день из обоих совершенных! А это было серьезное достижение. И понятно, что автором обоих гениальных раскрытий мог стать только автор родившихся в течение получаса двух мальчишек, его ученик Шварц.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи ребятам, Шварц, что тебя насторожило в связи с дедушкиной внучкой.

В молодости Шварц обожал эти «разборы полетов»: он впитывал откровения старших коллег глазами, ушами, кожей и всем включенным на полные обороты сознанием. После каждого разбора долго сверял полученную информацию с учебниками по криминалистике и всевозможной справочной литературой, анализировал, делал пометки. Потом любая новая информация перестала будоражить воображение, так как автоматически рассылалась по ячейкам хорошо каталогизированной профессиональной памяти. Разборы перестали впечатлять, изрядно надоели, и он стал уклоняться от них как мог. Но однажды, после провала в задержании участника разбойного нападения из-за элементарной неосведомленности молоденького опера в делах, которые не проходят в институте, но хорошо знают в райотделе, он понял, что быть молчаливой энциклопедией криминалистики – настоящее свинство. Надо, обязательно надо делиться своими знаниями с молодняком. Ведь зелёненькие оперы так же нуждаются в этих обрыдлых разборах, как когда-то он сам. «Смеялись над Советами, злословили и сквернословили, – думал Шварц, – а ведь наставничество было их уникальным ноу-хау!» Словом, Шварц помог Дяде Вове сохранить традицию.

– Да несуразиц было много в этой дурацкой квартире, – начал Шварц. – У дедушки – красота, пол свежевымытый, под плинтусами еще даже не успел высохнуть. А в коридоре и кухне – бардак. Я, говорит, сама пол у дедушки помыла. А у нее ногти на руках – метровые, аккуратно подпиленные, окрашены розовым лаком, да еще поверх – картинки. Вряд ли мытье полов – её главное хобби. И потом – ванна. Она у них здоровая такая, еще из чешских импортных, глубокая. Да будь ты трижды Анна Курникова, связанная из неё не выберешься. А ещё эта скалка. Да на этой кухне не то что тесто замесить – скорлупу с яйца снять негде. Сперва нужно двухчасовую уборку устроить. И потом, что за привычка падать в обморок после неудобных вопросов? А главное, водой поливаешь, нашатырь в нос суёшь, – не хочет, ну просто не хочет очухаться, хотя реснички подрагивают…

– Товарищ майор, – осторожно спросил напряжённо слушавший его Шагинян, подрагивая коленом, – а какие это лучи СМТ для просвечивания вы имели в виду?