Пробуждение

– Нет, это ему нельзя себя так вести с тобой. И в следующий раз он хорошенько подумает, прежде чем такое устраивать, – сказал Уилл. – А почему ты так резко вскочил?

– Не знаю, – неуверенно покачал головой Аджай. – Наверное… наверное, я подумал, что пора идти и… Честно говоря, я даже не помню, как вскочил. А почему ты спрашиваешь?

– Просто стало любопытно.

– Как бы то ни было, прими мою искреннюю благодарность за вмешательство. Но в следующий раз, прошу тебя, давай будем о таком договариваться заранее.

Уилл согласился. Они пожали друг дружке руки и расстались.

– Я тебе тоже доверяю, Аджай, – сказал Уилл на прощание.

Нордби-Холл Уилл разыскал без труда. Он немного постоял у двери кабинета доктора Роббинс. Без двух минут девять торопливой походкой подошла она – в замшевой юбке кирпичного цвета, коричневых ботинках и ребристой бежевой водолазке. Ее щеки разрумянились от холода.

– Заповедь моего отца номер пятьдесят четыре, – сказал Уилл. – Если не можешь придти вовремя, приходи раньше.

– Хорошая заповедь. Входи.

Уилл следом за Роббинс вошел в ее кабинет, залитый светом утреннего солнца. Окна выходили на разные участки кампуса. На двух стенах висели большие картины – пейзажи с изображением морского побережья. Вода и песок были нарисованы бледными, успокаивающими тонами. Рабочий стол Роббинс был сделан из стекла и нержавеющей стали, книжные полки представляли собой пласты из толстого стекла, подвешенные на тросах. Ни намека на беспорядок – все чисто и толково, включая большой мягкий диван, журнальный столик и два кресла. «Может быть, она консультирует учеников, усаживая их на диван? – подумал Уилл. – В конце концов, она психолог». Но Роббинс указала на кресло.

– Ну, как прошел твой первый вечер? Ты познакомился со всеми своими соседями?

Уилл рассказал ей, что ребята водили его поужинать и что все они кажутся ему очень симпатичными. Роббинс села за стол напротив него, держа в руках две папки.

– Я попросила мистера Макбрайда зайти, чтобы мы обсудили твое расписание, но прежде чем мы к этому приступим… – Она раскрыла одну из папок. – После того, что ты сказал мне вчера, я запросила копию теста, который ты выполнял в сентябре.

Сверху на переплетенных листках – не меньше шестнадцати – была напечатана шапка: «НАЦИОНАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПРОВЕРКИ ЗНАНИЙ». Вопросы на первом листе Уилл сразу узнал.

– Твой тест? – спросила Роббинс.

Независимый наблюдатель с помощью особого устройства ставил штампы на первом листе, когда ученики сдавали свои работы. На штампе на работе Уилла было проставлено время – 11:43.

– Похоже на то.

– Тест начался в девять часов. На его выполнение вам было дано три часа. Ты сдал свою работу без семнадцати минут двенадцать – посмотри на штамп. А мне ты говорил, что закончил тест за двадцать минут.

В голосе Роббинс не было ни злости, ни возмущения. Это было сказано нейтрально.

– Да, за двадцать, – сказал Уилл.

– Почему же ты не сдал работу сразу же, когда закончил?

– По той самой причине. Я дождался момента, когда работу закончила половина класса…

– Чтобы не выделяться. А ты можешь каким-то образом доказать, что сделал тест за двадцать минут?

– Нет. Но это правда.

Роббинс немного помолчала, собираясь с мыслями. Потом она показала Уиллу одну страницу – результаты теста.

– Ты ответил на все вопросы верно, – сказала она. – Четыреста семьдесят пять вопросов. Естественные науки, математика, логика, английский язык, аудирование. Объясни, как ты смог сделать это за двадцать минут, если не пытался…

– Это невозможно, я не знаю…

– …и как это согласуется с твоим планом не выделяться?

– Я сделал это не нарочно. Я только глянул на вопросы. Я не пытался специально давать неправильные ответы. Просто писал первое, что приходило в голову.

– И как же мы это назовем? Удача? Интуиция? Эти тесты проводятся несколько десятков лет, и раньше такого не случалось ни разу. Это не удалось ни одному ученику из нескольких миллионов. Ты ведь не видел копию этого теста до того дня?

– Нет. Нас даже не предупреждали насчет теста. Просто они пришли в школу в тот день и раздали нам листки.

Роббинс посмотрела на Уилла в упор.

– Что ж… Я не знаю, что об этом думать.

У Уилла от страха часто забилось сердце.

– Думаете, я жульничал? Вы меня отчислите? Отнимете у меня стипендию?

– Нет, Уилл. Этого у меня и в мыслях нет. Как ни странно, я тебе верю. Я не только думаю, что ты заслуживаешь того, чтобы находиться здесь, но я верю, что это тебе нужно. Не могу в точности сказать, откуда у меня такое чувство. Не могу объяснить – точно так же, как не могу объяснить, как могло произойти это.

Она указала на лежавшие на столе листки.

Уилл задумался.

– А кто еще мог видеть эти результаты?

– Помимо агентства? Не знаю, – сказала Роббинс и посмотрела на Уилла с тревогой. – Ты думаешь, что те люди, которые тебя преследовали, получили доступ к твоему тесту?