Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

– Появление в 1987 году ансамбля малолеток из детских домов под названием «Ласковый май» – это проект Комитета государственной безопасности СССР. Ему исполнилось три года.

– Но Разин, кто эту кашу заварил, – зять президента СССР Михаила Сергеевича. Он про ваш проект знает?

– Он не знает. Про это узнали вы. Для меня арест его подельника стал неожиданностью. Но причина родства Разина с президентом Советского Союз не связана с нашей деятельностью. Разин и дочь президента СССР Ирина Михайловна знакомы с 1972 года, когда они еще были детьми.

– Пока ничего не понимаю. – Бакатин вновь опустил глаза и вновь застучал ногтями по столу.

– Тут и понимать нечего. Вадим Викторович, президент вызвал меня утром к себе и просил замять дело. Дискредитация его имени сегодня совершенно не допустима. Вы не хуже меня знаете, что творится в стране.

– Как его замять? Как с перестройкой, с гласностью?

– Позвоните Михаилу Сергеевичу и спросите сами. Думаю, освободите этот кабинет уже сегодня. Без допуска на другие руководящие должности.

– Но я должен иметь хоть какое-то представление о том, что произошло. Заместители будут спрашивать, в ЦК, сами знаете, такими делами интересуются.

– Хорошо, проект «Ласковый май» имел две цели при своем создании. Первая, совершенно очевидная – создание внебюджетного секретного фонда для проведения специальных операций. Традиционные источники пополнения фонда иссякли. Я дал Разину возможность печатать собственные билеты. Он перечислял половину выручки, как сейчас выражаются, «крыше». То есть в Комитет.

– А вторая цель? – Бакатин слушал откровения председателя КГБ и понимал, что совершенно чужой в этом циничном мире спецслужб.

– Со второй целью сложнее. Рассказать о ней, значит, поставить вас в известность о стратегическом плане изменения политики одного из государств – членов НАТО. У нас в Комитете его называют «Планом Андропова». Говорят и пишут о нем разное. Как правило, бред собачий. В реалии, детали могут знать только председатели КГБ СССР. Лично мне о нем сообщил товарищ Чебриков, когда год назад я сменил его в должности, – Генерал Крючков вынужденно говорил Бакатину эти незначительные подробности. Бывший партийный работник был известен своей принципиальностью и упрямством. Если он начал бы «тупить» и Разина арестовали, то «голубой конверт» Андропова можно было смело порвать на мелкие кусочки и выбросить. К счастью, откровенность Крючкова сработала. Он решил закрепить успех: – Михаил Сергеевич намекнул, что со временем видит вас в здании на Лубянке. Он любит двигать молодежь. Так что подробности сможете узнать только в моем кабинете, когда буду передавать вам дела.

– Не пугайте, Владимир Александрович! Я в милиции чужой, а вы меня в КГБ!

– Не я, президент страны. Но это еще заслужить надо. Хотя могу дать один совет.

– Какой же?

– Юрий Владимирович Андропов еще двадцать лет назад учил нас, молодых, не видеть кругом врагов.

– Я слышал такие слухи.

– Это не слухи. Он со страхом пережил Карибский кризис. Будете работать в КГБ, смелее контактируйте с ЦРУ. Разумеется, на официальном уровне. А сейчас давайте разрешим нашу проблему.

– Да-да, прямо сейчас.

Они вышли из «привата». Бакатин сел за рабочий стол, Крючков стоял, разглядывая содержимое стеклянных шкафов с портретами предшественников Бакатина. Министр нажал кнопку селектора.

– Кто у нас по Абрамовичу из Бологое? Срочно соедините меня с ним.

Через минуту коммутатор издал писк, Бакатин нажал кнопку приема.

– Майор Бойко, товарищ министр!

– Где задержанный Абрамович?

– В камере предварительного заключения линейного отделения станции Бологое.

– Передайте задержанного и всех, кто с ним был, представителю Комитета госбезопасности. Составьте акт, чтобы все, как положено. По исполнении доложите.

Бакатин нажал кнопку отбоя. Крючков не стал продолжать разговор, лишь поблагодарил министра. Они пожали друг другу руки и попрощались.

Уже из своего кабинета Владимир Крючков связался с Горбачевым. Доложил, что детали и обстоятельства задержания не просто сильно преувеличены, но и вообще ложные. Самодеятельность тверских товарищей. Даже через трубку телефона Крючков ощутил огромное облегчение, которое явно испытал генсек. Еще через несколько минут в доме Марии Пантелеймоновны зазвонил телефон правительственной связи.

– Мама, как хорошо, что ты позвонила! – Голос сына звучал очень искренне.

– Что будет с Андреем? – сурово ответила мать.

– Произошла ошибка. Задержали сдуру. Ну ты знаешь, как это у нас бывает. С этим и боремся.

– Что будет с Андреем, моим зятем? – вновь переспросила Мария Пантелеймоновна.

– Да ничего с ним не будет! Пусть домой едет, к жене. Садится на самолет и в Москву. Ну все, мама! Целую и скоро приеду.

Трубка запищала короткими гудками. Андрей и баб-Валя, слышавшие разговор матери с сыном, обнялись. К ним присоединилась хозяйка дома.

– Все! Давай в Ставрополь и к Иринке. Представляю, что с ней происходит. Так что беги, а я до нее дозвонюсь.