Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

Заметив, что их глаза «зацепились», незнакомец, афро-американец, быстро отвернулся. После многочисленных случаев насилия против белых это не могло не насторожить. Вдруг его «морда лица» кому-то не понравилась? К тому же Сиэтл стал едва ли не центром протестов чернокожих. Андрею вновь стало не по себе, когда в холле гостиницы уже в Чикаго он вновь увидел этого человека. Тот развалился в кресле за журнальным столиком и будто бы читал газету. Рядом с ним сидел другой мужчина в черном костюме и белой рубахе с черным галстуком. После того как и он бросил на Андрея безразличный взгляд, тот принялся лихорадочно перебирать в уме события, которые случились с ним после приезда в Америку. Где он мог проколоться и нарушить какие-то законы? Память ответов не давала.

Предпоследним городом его гастролей был Бостон. Все шло как по маслу. Русских, которые учились в Гарварде и Массачусетском технологическом институте, и тех, кто закончил эти учебные заведения еще при горбачевской перестройке, оказались десятки тысяч. Как и в других городах США, они тоже насиделись взаперти при коронавирусе и орали на концертах «Седую ночь» со всей дурью. В Бостоне он заметил, что оба «человека в черном», уже не скрываясь, ходят за ним, когда днем он прогуливался по городу в компании музыкантов. Но успокоился лишь тогда, когда спросил у музыкантов, с чего бы это за ним следят. Ответ оказался совсем простым – следят за всеми приезжими русскими. Через два месяца выборы президента США, и спецслужбы готовятся к скандалам, если не к бунтам. Президент Трамп даже предложил перенести выборы под предлогом пришествия второй волны коронавируса.

Тем временем гастроли подходили к концу. Группа прилетела в Нью-Йорк. Оставался последний концерт на знаменитом стадионе «Shea Stadium» в Квинсе. Сентябрь в Нью-Йорке – лучшее время для приехавших русских. Ни жары, ни холода. Вечерний концерт на стадионе будет проходить в самое комфортное время. Андрей договорился с женой встретиться в отеле «Warwick New-York». В этой гостинице ровно пятьдесят пять лет назад остановились битлы, когда приехали из Британии на гастроли в США. Андрей не был фанатом битлов, но мысль, что он приехал в Штаты на гастроли, как и они, грела сознание. После короткого отдыха и пресс-конференции в «Warwick New-York» бит-лов перевезли на вертолете в Квинс, где они дали первый в мире концерт на огромном бейсбольном стадионе «Shea Stadium». У Разина хватило наглости уговорить продюсера Леонарда Льва устроить финальный концерт именно на этом стадионе. К тому же кроме Пола, Джона и Джорджа там рвали струны и давили на клавиши чуваки из «Grand Funk», «Police», «The Who», Брюс Спрингстин, Элтон Джон и Эрик Клэптон. И вот – венец творения – «Ласковый май» с Андреем Разиным.

– Ирина Михайловна, представляешь, Элтон Джон и Андрей Разин!

Он распаковывал дорожный чемодан в номере отеля. Ирина прилетела из Лос-Анджелеса на финальный концерт. Как официальные муж и жена они заселились в одном номере. Оба не испытывали неловкости, да никто и не заставлял их спать в одной кровати.

– Ты себя с Элтоном Джоном сравниваешь в каком качестве? – улыбнулась Ирина.

Он пропустил шпильку мимо ушей. Ругаться не хотелось. Она приехала в отель раньше его и сидела перед зеркалом, подкрашивая губы. Была в голубых с лохматыми дырками на коленках джинсах в обтяжку, джинсовой куртке и розовой блузке с остроконечным воротником. Кроссовки они сбросили у входной двери и ходили по напольному ковру в носках.

– Нет, солнышко! Ни женщины мне не нужны, ни тем более мужики. Мне нравятся девочки, которых в детстве гадюки укусили. Ты такая одна.

– Кстати, о гадюках. Ты помнишь Олега Даниловича Калугина?

– Военного при твоем отце? Очень смутно. Кажется, были в одной больнице, когда нас откачивали после укусов гадюки. Видел его один раз в жизни – у твоей бабушки, когда мы познакомились.

За последние полгода Андрей похудел. Кожа на лице, долгие годы надутая, словно шарик, заметно обвисла под глазами и на подбородке.

– Странно. – Ирина пудрила носик, хотя делать это ей было без надобности – выглядела значительно моложе своих лет.

– Что странно?

– Он работал с папой до его изоляции в Форосе. От меня не отходил.

– Ты не говорила.

– Ты не спрашивал. А знаешь, кто привез меня в лагерь МАИ в Крыму, когда я пришла на танцы в военной панаме с красной звездочкой?

– Кто? Я не думал об этом никогда. И как ты там оказалась?

– Олег Данилович привез и не отходил от меня ни на шаг. А как ты оказался в том же лагере и в то же время?

Ирина прекратила заниматься макияжем и повернулась в сторону Андрея. Он переодевал рубаху и смутился, увидев, как жена с интересом разглядывает складки кожи на его боках и обвисший живот.

– Не помню. – Он прижал рубаху к груди, закрываясь от взгляда жены.

– Не прячься, Андрюшенька. Я тебя по-прежнему люблю. Иногда летаю с тобой во сне. Какие-то змеи мерещатся, иероглифы. Будто все это было на самом деле.

– И мне чертовщина снится. Кстати, мой путь к битлов-скому стадиону «Shea Stadium» начался как раз со звонка Калугина.

– Это как?