Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

– Трудно сказать, – уклончиво ответила девушка в военной панаме с красной звездой.

– Иначе зачем вы бы на меня смотрели.

– Еще как смотрела! Так орать, что ты устал от любви, – она перешла на «ты» и еще больше озадачила Андрея.

– Я это, тренируюсь. Мне сказали, что один большой человек хочет, чтобы я стал артистом. Самым знаменитым.

– Андрюш, кончай придуриваться! Неужели не узнаешь? – Она сняла панаму и тряхнула волосами.

– Ты из детдома? – сделал он самое простое предположение.

Девушка искренне расхохоталась и долго не могла успокоиться. Она зажимала руками рот, прыскала от смеха и оглядывалась по сторонам, словно кого-то выискивала.

– Холодно, не угадал! – прокричала она. Шум на поляне становился сильнее.

– Я вспомню! Если мы знакомы, я обязательно вспомню!

Витя Бакшеев «включил» самый коронный номер. Он «затоплял» этот хит, когда народ на танцах разогревался по самое немогу. Вступили «драмсы», их подхватили гитары. После нескольких повторов трех аккордов под крики пришедших в экстаз будущих авиаторов и ракетчиков Витя Бакшеев «затопил» мощным голосом Брюса Спрингстина: «Born in the U.S.A.». Когда Андрей услышал песенку в первый раз, спросил Витька – с чего это народ рычит и прыгает в экстазе? Тот ответил, что песня называется «Рожденный в США». Но народ ловит только этот припев и завидует, что не он родился в США. На самом деле песенка против войны во Вьетнаме, тяжелой жизни американского парня и его отца, простого рабочего. Потом он заржал и сказал, что без такой трактовки песню не «залитовали» бы для употребления в студенческих лагерях. Вот и сейчас Витя орал похлеще Андрюши с его усталостью от «фальшивой любви».

Он слышал все «композиции» Бакшеева – тот пел их каждый вечер, одни и те же. Дальше будет намного громче и бестолковей. К тому же пел Витек только по-английски, и это удручало Андрюшу, который провел последние несколько лет на комсомольской работе в Западной Сибири.

– Пойдем к морю, здесь недалеко.

– Пойдем, – ответила девушка и взяла Андрея за руку.

Он ничего не понимал, но чувствовал, что его кто-то разыгрывает. Незнакомая девушка, которую он даже не спросил, как ее зовут, продолжала часто оглядывалась по сторонам. Они прошли вдоль жилых палаток, дошли до бетонной лестницы, которая спускалась к берегу, и скоро оказались на волноломе. Сели на теплый бетон, свесили ноги с волнолома и какое-то время молчали. Лунная дорожка уходила далеко в море, до самой луны. Ветра не было. Редкие воронки и завихрения на поверхности воды рождались от неведомых подводных струй либо огромных плавников невидимых под водой ночных рыб. Так им казалось. Бесконечная полоса Млечного Пути отражалась зеркально в воде, образуя размытое пространством длинное пятно, замыкающее аспидно-черное небо и стеклянное море где-то совсем далеко. Вдоль крымского берега шарили бесконечно длинные лучи пограничных прожекторов.

– Меня зовут Ирина, – наконец произнесла девушка.

– Меня Андрей, – ответил он машинально.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Андрюша, змеи ядовитые в море не водятся? Может, поплаваем? – вдруг спросила она, и повернула лицо в его сторону.

В ночной темноте он почти не видел ее лица. Лишь силуэт на фоне покрытой звездной рябью воды Черного моря. Из памяти вырвалась такая же чернота, неподвижная лодка с человеком в плаще и глубоко надвинутом на голову капюшоне.

– Ирка! – прошептал он и сжал ее руку.

Впервые за долгое время она почувствовала себя свободной и раскрепощенной. Ее злость и тоска улетучились, когда Бакшеев представил на танцах в лагере Андрея Разина. Что-то екнуло у нее внутри, она не могла уже оторвать взгляд от парня, которого вспоминала очень часто. Особенно когда рядом был Олег Калугин, их спаситель.

Неожиданно для себя она легла на волнолом, положила голову на ноги сидящего рядом с ней Андрея. Он замер. Время для них остановилось, как много лет назад, когда перевозчик душ умерших Харон перевозил их души через реку Стикс в царство мертвых. В бесконечной дали засверкали всполохи бесшумных молний. Ментально Андрей и Ирина вновь превратились в древних рептилий. Яд гадюки, в гомеопатических дозах оставшийся в их крови, спровоцировал мощнейший выброс в нервные клетки мозга загадочных эндорфинов, гормонов радости и счастья. Их змеиные хвосты вновь сплелись в сверкающую черненой сталью китайскую косичку.