Прочь из города

Ропотов уже решил было начать отжимать дверь, как подумал, что ему ещё раз стоит пройтись под окнами и постучать на этот раз уже в них.

Когда он безответно простучал половину всех окон на первом этаже, внезапно в следующем окне — стоило ему только занести руку — Ропотов увидел, как одёрнулась занавеска. Следующий миг — и за окном проступил одинокий силуэт.

— Оксана, ты? Это я — Ропотов! Алексей! Узнала? Открой мне!

Тот, кто смотрел на него за окном, через какое-то время исчез за занавеской.

«Ну, слава Богу! Они здесь!» — восторжествовал его разум.

Ропотов побежал к двери и стал с нетерпением стучать в неё. Он в очередной раз приложил к двери ухо. Наконец за дверью послышались чьи-то лёгкие шаги.

— Кто там? — услышал он негромкий женский голос.

— Я это. Ропотов Алексей.

— Алексей?

— Да, да, я. Открывай же!

Через мгновенье он услышал лязгающий звук засова, и дверь распахнулась.

На пороге стояла… Ольга.

Глава XLI

— Оля?

— Да.

— Как? Как ты здесь оказалась? Я ничего не понимаю!

Изумлённый Ропотов не мог поверить своим глазам: перед ним стояла, вся замотанная в какое-то тряпьё, в шапке-ушанке с опущенными ушами, в огромных, явно мужских шерстяных носках Ольга, его Ольга. Как же она изменилась с той их последней встречи! Лицо осунулось, бледное, круги под глазами, впавшие щёки — ни следа былой привлекательности, ни даже намёка на неё. И куда только всё делось?

— Долго рассказывать, Алёша. Давай потом.

— Подожди, а где Дима? Где Оксана, Наташа? Где они все?

— Оксана… она умерла, а Наташа здесь, со мной.

— Не может быть… Господи! А Димка? Что с ним?

— Дмитрия Николаевича увели.

— Кто? — Ропотов развёл руками.

— Я не знаю, Алёш, я не знаю. Они пришли несколько дней назад, уже вечером, когда мы с Наташей легли. В дверь сильно и долго стучали, как ты сейчас. Дмитрий Николаевич не хотел открывать, но потом открыл, и они вошли. Я не знаю, сколько их было, может, четверо, может, больше. Они прошлись по всему дому, всё осмотрели, поднимались наверх, я слышала там шаги. Видели нас с Наташей. Потом долго разговаривали о чём-то с Дмитрием Николаевичем, я слышала крики, они громко спорили.

— Его что, били? — Ропотов перебил Ольгу.

— Нет, не думаю.

— А вас, я надеюсь, они не тронули?

— Нет, нет, что ты! Ни я, ни Наташа их не интересовали. Только Кирсанов… Он потом утром, ещё темно было, заглянул в нашу комнату и сказал, что должен пойти куда-то с ними. Просил нас не беспокоиться, обещал, что скоро придёт, только покажет им что-то и сразу же придёт. Но его до сих пор нет.

Вдруг на небольшом отдалении от дома прозвучал короткий клаксон машины.

«Лена», — Ропотов сразу догадался, вспомнив, что оставил свою семью на дороге.

— Оля, подожди! Там у меня Лена и дети. Я забыл, что они меня ждут… Сейчас приведу их, слышишь? Не запирайся, хорошо?

Ольга кивнула.

Ропотов сбежал с крыльца и поспешил обратно к машине.

«Господи, только бы ничего страшного с ними не произошло!» — эта мысль не оставляла его, пока он не выскочил к калитке, откуда дорога и машина уже были видны.

«Ну, слава Богу, никого!» — первое, что он подумал, когда увидел, что Лена стоит возле машины рядом с открытой водительской дверью. Никого живого рядом с ней и на горизонте не было.

Уже когда они потом все зашли в дом и перенесли за несколько ходок все вещи, Ропотов подумал, что нужно что-то сделать с машиной, иначе потом он её может уже не увидеть, как совсем недавно было с «Солярисом». Если «Паджеру» невозможно подогнать к дому или хорошенько спрятать, ничего лучше, как снять аккумулятор и забрать его в дом, он не придумал. Можно было бы ещё колёса спустить, но это уже слишком.

Всё время, пока он носил вещи в дом, а делал он это, в основном, один, — Лена только раз смогла составить ему кампанию, на большее её сил попросту не хватило, — Ропотов постоянно думал о том, как ему объяснить жене неожиданное для него самого присутствие в доме Ольги. Ведь Лена запросто обвинит его в том, что он всё это намеренно подстроил, лишь бы снова оказаться рядом со своей бывшей любовницей. Его сильно волновала предстоящая встреча двух женщин: какой она будет? Ведь они ни разу не видели друг друга живьём, при этом и у той, и у другой было достаточно поводов ненавидеть — каждой свою соперницу. А теперь им всем троим предстояло какое-то время жить под одной крышей.

Наконец, Ропотов успокоился: коль он не может никак повлиять на неизбежное, проще всего ему в этой ситуации довериться судьбе. Пусть будет так, как будет. Других вариантов ведь у него всё равно нет. Уж как-нибудь всё обойдётся.

Но вот что с Кирсановым? Кто и куда его увёл? И что если они, эти люди, вернутся сюда, но уже без Димы? Вот это вот действительно — проблема. И что он тогда сможет противопоставить силе и напору нескольких наверняка вооруженных мужчин?

Когда Ропотов зашёл в дом с аккумулятором в руке, что далось ему совсем не просто — батарея-то весила никак не меньше двадцати килограммов — ни на что другое, кроме как поставить аккумулятор здесь же, у двери, сил уже не было. Закрыв за собой дверь на засов, он тут же сполз на пол.