Проданный ветер

– Это ты правильно говоришь, Америка, – отозвался Орлов, потирая виски. – Да и, что нам делить промеж себя? Русские с американцами только на дружбу обречены.

– Ага, попробуй с тобой, генерал, не дружить, – пробормотал Бен, с опаской пробуя уху, налитую в миску. – Ты ведь сразу порохом с камнями посечешь, или у противников твоих, чугун пузырчатый получится при выстреле.

– Вот, вот, – подхватил Джон, – признайся уже, ведь это ты Бернса подорвал? Прознал про караван и подорвал собаку!

– Согласись, Америка, что он сам виноват в произошедшем, – устало, отозвался поручик, хлебая ложкой наваристую уху. Он обещал, что супротив нас ничего делать не будет, а теперь пущай их караван стоит на якорях, в ожидании «Марии» хоть до пасхи. Ну, а у нас время образовалось, что бы правителю нашему доложить и меры принять, упреждающие врагов еще на подходе. Врагов ведь лучше на подступах укрощать, не давая злодейству иноземному вглубь земель наших проникать.

– Ваше благородие, по два куска лосося отвешивать всем? – спросил Степанов, озадаченно мешая черпаком уху в казане.

– Ложи по два, если всем хватает! Мы все заслужили усиленное питание, за все наши доблести и перенесенные невзгоды.

– Хватит, конечно! Наш повар лосося на роту почитай наварил. Эх, вот у нас в станицах тузулук готовят – вместе с ложкой проглотишь.

– Уха, что ли такая? – спросил инженер. – Так она везде одинаковая!

– Э-э-э-э, – темный ты человек, – пробурчал урядник, добавляя каждому в миску по дополнительному куску рыбы. – У нас это как раз не просто уха! У нас в бульон закладывается по очереди две порции рыбы, которая готовится в открытом котле, а для нее специально готовится «тузулук». Приправа это значит специальная, которая состоит из горького перца, соли с чесноком и бульона. Им то и поливают рыбу!

– Ты, Константин Петрович, посмотри на выпечку свежую, – проговорил инженер, глядя на миску с темными лепешками. – Где муку берете, Мотори?

– Земля наших предков, много чем одаривает, – односложно пробормотал тот, сидя у печи.

– А мы без муки бедствуем, – вымолвил казак. – Может, поделишься секретом, как вы ее делаете?

Индеец медленно выпустил струйку дыма из носа и, медленно проговорил:

– Это потому что вы, урусы, не хотите жить по законам земли нашей. Вы спрятались за заборами своих фортов и знать не желаете, чем живет земля наша, что она дарит людям кроме дичи, под этим бесконечным движением солнца и луны.

– Но ведь в этих широтах не растут злаковые, – удивленно проговорил Орлов. – Или это лепешки из корней, которые вы перетираете в муку?

– Верно, здесь достаточно корней камоса, – отозвался Мотори. – Вы, урусы, как медведи, которые вкусили мясо лосося и более не желаете потреблять, что-то другое.

– Никогда бы не подумал, что эти лепешки, сделаны из каких-то корней, – пробормотал Бен, хрустя лепешкой. – И сколько же времени у вас уходит на приготовление муки?

– Собрать корни – это еще не все, – попыхивая трубкой, вымолвил индеец, – их нужно сделать пригодными для выпечки.

– Ну-ка! Научи нас, как надо добывать муку из кустов, – давясь от беззвучного смеха, выдавил Джон. – Только не говори, что их нужно жевать!

– Зачем же жевать корни? Мы просто набираем на отмелях мелкие камни, потом бросаем их в горящие угли, что бы они хорошо прокалились. Пока камни принимают жар, намечаем участок на несколько локтей во все стороны от центра. Делаем выемку на пол локтя глубиной, ложем на дно сухие ветки и зажигаем их.

– А, зачем все это вы проделываете? – уточнил инженер, с аппетитом жуя паривший кусок лосося.

– Что бы земля сильно прогрелась, – невозмутимо отозвался индеец. – Когда сучья прогорят, мы убираем оттуда пепел, а в яму ложем очищенные корни комаса, которые сверху засыпаем раскаленными камнями.

– Погоди, – пробормотал Джон, – я, что-то не понял. А мука то откуда получается?

– И я не понял, – буркнул инженер, облизывая жирные пальцы. Индеец внимательно посмотрел на гостей и, улыбнувшись, пояснил:

– Как только выкуриться трубка, под слоем камней уже будут лежать готовые корни, которые и можно перетирать на камнях в муку. Ну, а будут лепешки с вареным мясом – тогда и костры племен никогда не погаснут.

– Это сколько же корней насобирать надобно, что бы зиму перезимовать? – прошептал урядник, качая головой. – У нас хлебушек по-другому добывается!

– Край наш суров – это, правда, – проговорил аулет, – но комаса наша Большая Медведица посылает нам в достатке. Нужно только собирать и не лениться.

– Наши люди иногда употребляют этот корень в пищу, – проговорил Орлов, доедая свою порцию ухи, – но это скорее от безысходности. Мы, Мотори, привыкшие к другим разносолам…, хотя может быть ты и прав, насчет того, что мы как медведи вкусившие мясо лосося.

Поблагодарив аулета за обед, Орлов вышел с Джоном во двор, оставив товарищей отдыхать на лавках, в жарко натопленном блокгаузе.

– Тебе ничего не показалось странным? – спросил американец закуривая.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил поручик, поправляя накинутый на плечи полушубок.