Проект "Ворожея"

Я прикрыл глаза от мгновенной тошноты. Вот если абстрагироваться и верить в каждое слово, замысел-то более чем замечательный и грандиозный, но сама форма, в которую ее умудрялся облечь этот человек, такая бездушная. Так, словно для него ни те, кого он собирается использовать, ни те, кого он намерен таким образом спасать, не были людьми. Только цифры, эпизоды, будущие подтверждения его собственной значимости для человечества в целом. Безликого, лишенного индивидуальной ценности для него человечества.

— А разве экстрасенсы уже не работают со спецслужбами и давненько? Или это все же слухи и домыслы?

— Это другое, капитан. Я говорю о чем-то в разы более масштабном и действенно работающем на постоянной основе, а не тайном вмешательстве в конкретные дела, выбранные кем-то по принципу ажиотажного интереса или чьего-то высокопоставленного протежирования. Это первое. И именно профилактика и предупреждение, а не хождение по остывающим следам — мой приоритет. Это второе.

Я и хотел бы как-то прокомментировать, но эмоции были слишком смешанными, и счел за благо слушать.

— Годы у меня ушли сначала на выработку четкого понимания, как это должно работать, и самое главное — люди с какими способностями нужны для результата. Потом пробивание идеи сквозь бюрократов и создание моего центра коррекции. Но, только приступив непосредственно к работе с экспериментальным мат… подопечными, я столкнулся с проблемой гораздо более сложной, нежели все предыдущие. Собственно, экстрасенсы оказались подвержены отрыву от реальности как таковой, и кроме того — почему-то мало пригодны для создания действенной реальной базы, необходимой для эффективной и быстрой работы, и им требуется некто, кто возьмет на себя все подготовительные моменты, плюс будет еще и сдерживающим фактором при потере контроля.

— Тут мне как-то не очень понятно.

— Людьми мы оказались, Антон, а не механизмами, способными выдавать четкий и стабильный результат на выходе, — вмешалась Влада, усмехнувшись горько и как-то обреченно. — Одинокими, слабыми, нуждающимися в ком-то близком, кто должен был стать нам нянькой 24/7. Вот в чем затык вышел главный у нашего наставника.

— Не нужно все сводить к примитиву, дорогая, — Гарденин явно стремился прозвучать язвительно, но вышло только огрызнуться. Больное место? — В первую очередь человек, обладающий хоть какими угодно способностями не в состоянии по волшебству стать еще и обычным, опытным сыскарем, вроде вас, капитан. А на одних способностях, как выяснилось, далеко не уедешь. Знать верное направление и ориентироваться на местности, в прямом и переносном смысле, — разные вещи, одинаково необходимые, как выяснилось. Вот скажем, как сегодня: ну почувствовала Влада этого вашего маньяка, ну ощутила с ним связь, а толку-то? Долго в таком режиме ее тело и мозг функционировать не могут. А если объект находится в десятках и сотнях километров? А если вообще в другом конце мира? Да, она смогла бы двигаться в нужном направлении, не замечая, надо сказать, ни домов, ни машин, ни вообще никаких препятствий, где себе шею сломала бы, но вот не дошла и вырубилась. И что тогда? Все по новой?

— А как же просто ткнуть место на карте?

— Меньше телевизор смотреть надо, Чудинов. От этого мозг разжижается, — нахмурился Гарденин. — Это в шоу экстрасенсов постановочном так, а в жизни оно все посложнее будет. Вот и пришло мне озарение — устроить этот проект взаимодействия, чтобы мои подопечные имели возможность самостоятельно выбрать себе Поводырей.

— Поводырей? — Я взглянул на Владу, но она отвернулась, предлагая мне все вопросы адресовать наставнику.

— Именно так. Смущает аналогия?

— Пока не очень.

— Не нужно врать, Чудинов. Все тут свои, можете быть достаточно откровенным.

— Как скажете. Меня не само название вводит в недоумение, а то что вы это преподносите как свободную волю этих самых подопечных, а не навязанный вами выбор.

— Думаете Владе я вас навязал? — Наставник снова уставился на девушку. — Ну же, дорогая, скажи уже капитану все.

Влада повернулась, и меня покоробило выражение отчуждения в ее взгляде.

— Во время подготовки к проекту были отобраны кандидатуры, — без всякого выражения произнесла она. — Я выбрала тебя. Леонид был против, считая, что ты не подходишь, но я…

— Но наша милая упрямая девочка проявила характер и заявила, что она или будет пробовать с вами, капитан, или ни с кем.

Я не понимал, что чувствую по отношению к этому откровению, поэтому сосредоточился пока на своем раздражении от поведения гребаного наставника.

— Прекратите это, Гарденин, — рыкнул на него.

— Что прекратить?

— Называть Владу милой и к тому же своей. Из ваших уст это звучит более чем отвратительно. И могу я узнать, почему я не подходил? Недостаточно умен? Или, как вы в прошлый раз изволили выразиться, не смогу развиваться и соответствовать личной эволюции Влады?