Профессия за тридевять парсеков

– А вдруг ты меня изнасилуешь? – капризно протянул Фил, пародируя то ли некую эфемерную диву, то ли просто женский голосок. Во всяком случае, надеюсь, что не меня.

– У Ласа больше шансов, – честно доложила я. – А если серьезно?

– Я тебе не доверяю, Саш, разве не ясно? Если спать, то в обнимку, чтоб ты тут дел не наворотила без меня.

– Ты вывез меня не пойми куда, лишил возможности связаться с друзьями, предварительно обчистил каюту и зарезал человека, ничуть не смущаясь моего присутствия. Теперь тащишь в пиратское логово, рассказывая страшилки из прошлого, играешь со мной в карты и хихикаешь как ни в чем не бывало. Ах да, ты трижды собирался меня убить, и я жива исключительно потому, что у тебя что-то там не срослось с какими-то жуткими тенями, которых я в упор не вижу. И после всего этого боишься спать в моем присутствии?!

– К чему этот монолог? – лениво осведомился Фил. – Я участник изложенных событий и сам все это знаю.

Я помолчала, изо всех сил сочиняя велеречивую тираду, способную пристыдить даже самого закоренелого преступника, после которой Фил мигом покается, уронит скупую мужскую слезу и отвезет меня обратно, а потом уйдет в монастырь замаливать грехи постом и самобичеванием.

То ли из меня плохой проповедник, то ли усталый мозг отказался служить в таких условиях, но ничего я не придумала и только досадливо ляпнула:

– Да что ты за человек такой?!

Фил развел руками и оскалился.

– Какой есть.

***

Рим был в ярости. Глаза сверкали, как два маяка, способных отпугнуть зазевавшийся корабль от встречных скал. Подобно кораблю, я спешно давала задний ход, но ноги отчего-то не слушались, потихоньку увязая в невидимой, зато хорошо осязаемой жиже. Вокруг колыхался душный туман, такой плотный, что фигура флиберийца терялась в нем, несмотря на внутренний свет.

– Ты предала нас! – гремел знакомый голос.

– Я пыталась спасти нас обоих! – попыталась крикнуть я, но услышала только гул, донесшийся как будто издалека.

– Ты поступила глупо!

– У меня не было времени думать! Нужно было действовать, иначе Фил убил бы нас обоих!

– А если мы окажемся по разные стороны баррикад? Если он оставил тебя в живых, чтобы ты пополнила ряды преступников?

– Что ты такое говоришь? Мое место на «Фибрре», с тобой! Я никогда не встану на его сторону, просто хочу выжить!

Рим сполохом проявился в тумане, но привычного тепла я не ощутила.

– Иногда лучше умереть, – прошелестело в голове, и друг начал таять, все больше погружаясь в туман.

– Рим, постой! – Я рванулась к нему, но что-то держало, будто паутиной. Вязкие нити лишь растягивались, все крепче сжимая в объятиях. Словно душили. Пришла уверенность, что я никогда его больше не увижу, и от этого сердце готово было выпрыгнуть из груди. – Не уходи! Пожалуйста, Рим! Вернись!

Но он исчез, а туман потемнел, превращаясь в непроглядный мрак.

Я открыла глаза и решила было, что Фил распилил меня на две части. Поясница горела огнем, руки затекли до полной бесчувственности, правый бок нещадно чесался, а ноги задубели так, будто их облизал арканлас. Я попробовала пошевелить рукой, не преуспела и со стоном выпрямилась, пытаясь сообразить, что вообще произошло. Похоже, отчаянная борьба со сном окончилась моим бесславным поражением, и я задремала, сидя на кушетке, а потом скатилась на нее верхней частью тела. Так себе поза, надо сказать. Потянувшись, я громко хрустнула поясницей, охнула и только потом огляделась.

Вопреки мрачным предположениям, Фил не воспользовался безмятежно (учитывая кошмары, не очень-то, но тем не менее!) спящей мной, что удивляло и радовало. Если не считать ноющей боли в спине и вернувшейся чувствительности рук, вкупе с непременным гадким пощипыванием, я была цела и даже немного взбодрилась. А углядев пирата, который тоже успел задремать в пилотском кресле, мигом про все забыла и алчно уставилась на его карманы.

Где-то там скрывалась батарея бластера и, если удастся ее достать… Дальше я не придумала, решив действовать, пока есть возможность. На цыпочках подобравшись к Филу и стараясь не скулить со страху, потянулась к самому выпуклому кармашку. Еще бы знать, как выглядит эта самая батарея – может, там пластинка толщиной в миллиметр! Интересно, насколько чуткий сон у миррийских полукровок? Хотя любой проснется, если кто-то начнет нагло шарить по карманам. Ничего, мы осторожненько…

Все, что я успела – коротко взвизгнуть. Сильные руки обхватили меня за талию и резко дернули вперед. Я ткнулась лбом в его грудь и тут же отпрянула, но Фил удержал, да еще умудрился подсечь мне ноги, так что я плюхнулась прямо на него.

– Исполнение подкачало, а так попытка неплохая, – ехидно одобрил он, бесцеремонно перекладывая одну ладонь пониже спины, а второй продолжая удерживать меня в чересчур интимной близости. Я заполошно решала, что важнее: продолжать упираться обеими руками, чтобы держаться хоть на каком-то расстоянии, или дать окончательно себя притянуть, переключившись на отпор откровенному лапанью. – Ты правда решила, что я мог уснуть под твои крики?