Профессорятник

Особенно плодотворной была внешнецерковная деятельность владыки. Она, конечно же, была под неусыпным оком КГБ, контролировавшего все его действия на посту Председателя Отдела внешних церковных сношений и Председателя Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства. Чекистов интересовали не столько вопросы углубления межправославных связей и усиления сотрудничества Русской Церкви с Поместными Православными Церквами, сколько его интенсивные контакты с папским престолом, доставлявшим Кремлю сильную «головную боль» своими постоянными антисоветскими эскападами. Но об этом позже.

Особые отношения у владыки Никодима сложились с Ленинградом. Здесь он в 1953 году он заканчивает заочное обучение в местной Духовной семинарии, а в 1955 году (также заочно) полный четырехлетний курс Академии по первому разряду. В 1959 году за представленное им курсовое сочинение на тему: «История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме»

Советом ленинградской Духовной академии ему была присуждена ученая степень кандидата богословия, а в 1975 г. за совокупность его богословских работ степень доктора богословия. Наконец, судьбе было угодно в 1963 г. получить ему в архипастырское окормление Ленинградскую кафедру, то есть стать митрополитом Ленинградским и Ладожским. За несколько лет архипастырского служения в Невском крае владыка Никодим снискал искреннюю любовь не только прихожан, но и местного клира.

Именно здесь, в городе на Неве, и приключилась та уникальная криминальная история, которая положена в основу сюжета.

А дело обстояло следующим образом. Как-то решив нанести «блицвизит» в одно из духовных заведений Ленинграда, митрополит опрометчиво оставил на заднем сидении своего автомобиля «Волга» митру

и крест. Напомним, что современная митра (головной убор пастыря высокого духовного звания) — это довольно ценная вещь, богато украшенная не только парчовым шитьем, бархатом, бисером, но и драгоценными камнями

и миниатюрными иконами. Что же касается креста, который священники носят поверх риз на цепи из крупных плоских звеньев, соединенных двойными мелкими кольцами, то его ценность бывает различной.

Беда случилась в тот момент, когда шофер «Волги» на какое-то мгновение вышел из автомобиля с намерением, то ли «размяться», то ли получить какую-то справку у пешеходов, то ли просто перекурить. Как бы там ни было, в считанные минуты заднее сидение машины неожиданно было кем-то старательно «очищено». Остолбеневший водитель не мог поверить глазам своим — ни митры, ни креста на сидении не оказалось. Мистический характер происшедшего дополнялся тем фактом, что никаких подозрительных лиц (бомжей, цыган и т. д.) возле «Волги», как утверждал он, не крутилось. Разве что, проходили мимо какие-то два солдата, но подозревать их в краже — у него язык даже не поворачивался.

В течение получаса это резонансное преступление «подняло на ноги» всю ленинградскую милицию. На всякий случай было решено проконтролировать всех солдат, отпущенных в тот день в увольнение. И, о чудо: в одном из городских парков (то ли «Парке Победы», то ли Приморском парке Победы на Крестовском острове?) бдительный милицейский патруль внезапно обнаружил в кустах двух солдат, как выяснилось, старательно «выковыривавших бриллианты» (?) из украденной митрополичьей митры. У них же оказался и исчезнувший из «Волги» крест владыки.

Ура, воры были изобличены, и теперь им грозил неотвратимый суд за свое грехопадение, притом суд не «простой», а военный, так как дела о всех преступлениях, совершенных лицами офицерского состава, прапорщиками, мичманами, сержантами, старшинами, солдатами и матросами, находятся именно в его ведении. Глубоко обеспокоенные судьбой своих сыновей, в Ленинград срочно явились родители солдат — простые деревенские люди, не шибко образованные, обезумевшие от невесть откуда свалившегося на их головы горя. Бросившиеся буквально в ноги владыке, родители умоляли его великодушно простить заблудших их детей.

Никодим принял их сердечно и долго напутствовал в том смысле, что искупление греха возможно только через молитву, и это сможет сделать лишь человек духовный. Главное — чтобы, как и во всей духовной жизни, так и в покаянии, в центре его, на первом, главном месте был Бог. Если мы исповедуем грехи наши, то Бог, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Вместе с тем, митрополит внес и долю скепсиса, напомнив родителям солдат, что церковь у нас отделена от государства, и она не вправе вмешиваться в работу суда, тем более военного.

Если верить дошедшим до нас сведениям, произошло невероятное: солдаты-греховодники, рабы Божьи были освобождены от уголовного наказания, что навело на мысль о том, что без заступничества его высокопреосвященства в этом деле явно не обошлось. А как иначе! (Хотя, с другой стороны, если позиция архипастыря и заслуживает одобрения, то суд, грубо пренебрегший нормами права достоин безусловного порицания).