Профессорятник

Есть, конечно, анекдоты и более остроумные, но пошлых, непристойных, подобных тем, которые в изобилии распространены у нас в стране, услышать не пришлось. Среди остроумных запомнился анекдот о том, как легендарный Че Гевара ни с того, ни с сего стал министром промышленности. Якобы, на совещании руководящих деятелей Кубы Фидель спросил: «А есть ли у нас в зале экономист'!». Эрнесто Че Гевара, икона мировой революции, как всегда, думал именно о ней и, вместо «экономист», ему послышалось слово «коммунист».

Он поднял руку и в результате был назначен министром промышленности. То есть, команданте подвела рассеянность.

Как-то уступив настойчивым просьбам водителя Серхио, с которым мы ехали по шоссе, петлявшем вдоль океанского берега, рассказал ему несколько более сочных наших анекдотов, о чем позже пришлось пожалеть. Один из них повествовал о «настоящем» мужчине, которому по приезде в каждый новый город, навстречу, якобы, выбегала гурьба местных ребятишек с радостными возгласами: «ура, папа, папа приехал'.-»

Что случилось после этого, словами передать невозможно. Серхио, откинувшись на спину и запрокинув ноги на беспечно оставленный им руль автомобиля, буквально давился от смеха. Состояние его невменяемости продолжалось несколько минут, и лишь подхваченный нами руль не позволил нам «бультых-нуться» в бездну Атлантики.

Вот этого только нам не хватало.

68. ХВОСТ ШАЙТАНА

Собираясь в краткосрочную командировку в Иран — весьма закрытую для иностранцев страну, в составе делегации, представлявшей общественность Санкт-Петербурга, близкий нам человек, выдал чудную, хотя и не без доли цинизма, остроту: послушайте, вы едете по культурному обмену, но ведь в этой стране музыка не в почете, алкоголь запрещен, зверски карается прелюбодеяние — о каком культурном обмене может вообще идти речь?

Шутка — шуткой, но некоторые запреты, действительно, не поддаются логическому осмыслению. Так, по словам духовного лидера Ирана аятоллы Хаменеи, та же музыка, оказывается, противоречит религиозным и общественным ценностям ислама и должна быть вообще исключена из жизни. Имам, вероятно, отталкивался от следующих слов Пророка «В моей общине появятся люди, пьющие вино, но называющие его другим словом, и при нем они будут играть на музыкальных инструментах. Аллах накажет их, и земля их поглотит и превратит некоторых из них в обезьян и свинАл».

А в другом хадисе есть и такие слова: «Поистине, песнопение порождает лицемерие в сердцем. Так что все эти запреты не рождаются на пустом месте.

И все-таки, все-таки... Побывав на реальном музыкальном концерте в Исфагане, мы пришли к выводу, что мнение аятоллы, хотя и очень весомо, но, к счастью, не имеет силы закона. И вообще мнение мусульман о музыке раздваивается: одни полагают, что любая музыка, помимо ад-даффа (маленького барабана) на свадьбах, считается харамом

(то есть, запретным деянием), другие же придерживаются мнения, что музыка, не содержащая порочных мотивов и подтекстов, вполне приемлема для мусульман и может считаться вполне халяльной.

Автору, получившему богатый опыт в Афганистане, было хорошо известно, как нормы шариата регулируют всю повседневную жизнь местных жителей. Когда на маркете в Кабуле как-то объявился коллектив танцевального ансамбля девушек из СССР в прозрачных блузках и юбках из шелка (а может быть, капрона или органди), беззастенчиво демонстрируя свои «Семеновичи» и прочие, не подлежащие демонстрации части тела, местные мужики при встрече с ними стыдливо прикрывали руками лица, а женщины, так те вообще на ходу разворачивались на 180°, стремительно убегая прочь, смешно путаясь в подолах паранджи. В этом смысле «дресс-код» иранцев немного более либерален. Женщины здесь не носят паранджу, но все же, кофта или блузка с длинными рукавами, платок для женщин обязательны, равно как рубашки или футболки с длинными рукавами для мужчин. Шорты — вообще вне закона, при этом рубашку в штаны рекомендуется не заправлять.

(Нечто подобное автор наблюдал в глухих таджикских кишлаках, когда наш коллега профессор Петров при температуре +40°С вальяжно «выгуливался» в шортах, вызывая явное замешательство у местной женской публики. На нашу дружескую реплику пощадить вековые традиции местного населения, профессор парировал: «ему до прогресса тыщу лет, а мне жарко — понимаете вы это?»).