Прогулки по Средневековью. Война... Чума... Инквизиция...

В 1813 году испанцы совместно с англичанами с грохотом вышибли французов из Испании, и Льоренте бежал в Париж по вполне понятным соображениям — ему грозила не только смерть за измену, но и суд инквизиции, восстановленной после свержения Жозефа Бонапарта. Судить было за что — бывший священник весьма рьяно содействовал французским властям в закрытии монастырей, конфискации церковного имущества и прочих непотребствах, возмутительных с точки зрения фанатичных испанских католиков. Ренегатства и сотрудничества с ненавидимыми оккупантами ему не простили, да и не могли простить.

Часть собранной документации по инквизиционной истории Льоренте вывез в Париж, часть «восстановил по памяти». Наконец, в 1817 году увидел свет его труд «Критическая история испанской инквизиции», целых четыре тома — графоманская юность сыграла свою роль. Моментально следуют переводы на английский, немецкий и голландский языки — то есть языки протестантских стран. Тиражи огромные, гонорары впечатляющие.

В чем причина такой популярности этой книги? Уже в заголовке мы видим слово «Критическая» — то есть не объективная, а именно критическая. Впрочем, «апологетическую» историю своего бывшего ведомства монах-расстрига и политэмигрант написать никак не мог. Советский историк, профессор С. Г. Лозинский характеризует данное сочинение следующим образом:

«…Этим успехом книга меньше всего обязана литературному таланту Льоренте или яркой характеристике действующих лиц в многовековой драме, пережитой Испанией; с внешней стороны. Льоренте — посредственный писатель; язык слог и манера его письма носят явные следы серых и нудных церковно-философских произведений, над которыми он корпел в течение трехчетырех десятков лет и от которых полностью не освободился даже тогда, когда идейно отошел от них сравнительно очень далеко. Причина громкой известности и широкой популярности «Критической истории» лежала в ее неимоверном богатстве документов. Они с фотографической точностью воспроизводили сугубо сложную и крайне запутанную процессуальную систему инквизиционных трибуналов. Они вводили читателя в самые потаенные уголки инквизиционных застенков, до того времени герметически закрытых и тщательно замурованных от постороннего глаза; эта таинственность особенно остро возбуждала людскую любознательность, не находившую удовлетворения ни в фантастических измышлениях противников инквизиции, ни в цинично-лживой апологии ее друзей. Теперь перед читателем предстала правдивая картина, поразившая его своим реализмом и увлекшая его глубиной и искренностью убеждений автора, одновременно соучастника и жертвы кровавых деяний только теперь раскрытого сфинкса».

(Проф. С. Г. Лозинский. Хуан-Антонио Льоренте и его книга, 1936.)

Насчет «правдивости» и уж тем более «непредвзятости» нарисованной Льоренте картины существуют немалые сомнения. Антиклерикальной публике требовалась «клубничка» — таковой в «Критической истории» оказалось предостаточно, с избытком.