Прогулки по Средневековью. Война... Чума... Инквизиция...

«…Все беды начались из-за жестокости и высокомерия испанца, который думает, что может превратить нас в рабов, будто мы индусы или итальянцы; нас, народ, который никогда никому не покорялся, но всех правителей принимал на определенных условиях. <…> Я был воспитан католиком, но ужасные мучения огнем, мечом и водой, которым я стал свидетелем, и план ввести здесь инквизицию еще худшую, чем в Испании, рассказанный мне королем Франции, заставили меня решить в сердце своем не покладать рук, пока не изгоню из этой земли испанскую саранчу. <…> Я беру на себя ответственность за сопротивление испанской тирании, ибо с возмущением смотрю на кровавые жестокости, худшие, чем преступления любого тирана античности, которые они обрушили на бедный народ этой земли».

В эпоху Реформации развернулась грандиозная война памфлетов: в Германии, Нидерландах, Англии, Швейцарии, гугенотских районах Франции проповедники яростно осуждали «римского антихриста», и, разумеется, особо доставалось главному жупелу католицизма — инквизиции. Нет, осуждали вовсе не за то, что она «жгла ведьм», — протестанты в этом деле преуспели куда больше! — прежде всего Священный трибунал был стражем ненавистного «папизма», а затем и испанского короля, основного противника англичан и голландцев. В весьма короткий срок «все испанское» становится предметом ненависти, осмеяния и осуждения — в основном по геополитическим и лишь затем по религиозным мотивам. Острее всего тогда стоял вопрос колоний, а вовсе не преследований протестантов инквизицией, которая, впрочем, автоматически попала под раздачу только потому, что была испанской.

Святой Доминик и Альбигойцы, неизвестный год, Музей Прадо, Мадрид.

Что характерно, король Испании Филипп II Габсбург, будучи добрым католиком, свято уверенным, что Бог находится на его стороне и все хорошее рано или поздно победит все плохое, распространению рукописных и печатных гадостей об инквизиции, Церкви и Испании не препятствовал, а свою пропаганду практически не развивал — и вчистую проиграл главную информационную войну XVI века. Для всей Европы Испания (и испанская инквизиция заодно, как значимый символ государственного устройства) превратилась в заскорузлого консервативного монстра, всеми силами противящегося прогрессу и переменам.

Эта точка зрения преобладает доселе — объединены сразу две «черные легенды», испанская и инквизиционная. Кого ни спроси, сразу услышишь в ответ: «Испанцы убивали евреев в метрополии и индейцев в колониях, а кого не убили, тех сожгли инквизиторы» — в пример обычно приводится книга «Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке» Шарля де Костера, пусть она вообще не является документальной, а опубликована и вовсе в 1867 году. Черно-белая легенда с «плохими испанцами и хорошими англичанами/голландцами» оказалась неслыханно живучей, хотя история этого вопроса тысячекратно сложнее и многограннее.

Испанский автор Хулиан Худеарис в произведении с красноречивым названием «La Leyenda Negra» (1914 г.) не без горечи пишет:

Софонисба Ангиссола «Портрет Филиппа II» (около 1564 г.)