Читаем Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! полностью

— Всего хватало… Что говорят хроники о том, как окончил дни пребывания в мире помещик Додонов? Истинный предок, не сказочный?

— Ничего. О царе Додоне из сказки знаю больше, чем о реальном человеке Иване Ивановиче Дадонове.

— У сказочного Додона проще: его убил петух, да не простой, а золотой. Немного утешает, снимает какой-то процент позора с царя Додона: кто другой из царей умер, получив удар клювом в темя от Золотого Петушка? Согласись, почётная смерть!

Как протекала жизнь прадеда, когда всё его состояние было роздано дочерям? Доподлинно знаю, что имение было продано. А как иначе? Не один был такой мой прадед, много помещиков на Руси разорялись, и все по разным причинам. Единственным утешением является факт, что не проиграл в карты Иван Иванович свои земли, и не промотал их на балах. Причиной разорения было только одно чадолюбие, да будет его душе вечный покой! Как его потомок, я более ничем не могу его помянуть. Любил он своих девочек, и даже разорение не огорчило его.

Итак, с древностью определился. Подхожу к "современности": одну из дочерей Ивана Ивановича выдали за приказчика. Причина всё та же: приданое. Кто из богатых и когда брал бесприданницу в жёны? Если такое и случалось, то помимо записей "в актах гражданского состояния" о таких событиях большие писатели "земли русской" сообщали в своих романах. Вот и удовлетворились помещики Додоновы купеческим сословием для дочери.

У бабки с воспроизведением всё шло в противоположном направлении: она выпускала в свет одних мальчиков!

Отец появился четвёртым ребёнком в паре с сестричкой. Двойняшки. Но сестричка по слабости природной в скорости умерла, и родитель остался "замыкающим" в славной семье купеческого приказчика и помещичьей дочери.

Как все "замыкающие" дети был "мелковат телом", и такая "дробность" последышей объясняется наукой "нехваткой строительных материалов и производительных сил".

Недостатки последних детей могут проявиться по-разному, и не дай бог, если такому "последышу" не хватит "материала" для головы!

Но ничего, обошлось, видно, дед с бабкой, приступая к изготовлению отца, начали с главной части: с головы. С отцовой головой получилось неплохо: главный орган, отцова голова, не был начинён такими способностями, как у его братьев, но он ему служил дольше и надёжнее, чем головы братьев. Ростом родитель не вышел, всего-то чуть больше полутора метров. Телом родитель был не крепок, но и не хил, и в таких случаях ум, как правило, компенсирует телесные недостатки.

Перечисляю имена дядюшек по старшинству, как и положено в русских родословных:

Николай. Офицер. Чина не знаю. Погиб в "первую империалистическую" выпуска четырнадцатого года.

Алексей. Окончил консерваторию. Каким инструментом владел — не знаю. Жалею об этом. Работал директором музыкальной школы в соседнем городе. За месяц до начала военных действий 41 года отец возил меня к брату гостить. Из всего гостевания запомнил вечернее застолье братьев в большом зале. Дядюшки, числом трое, пили водку, шумели и курили до синевы. Вечер был тёплым, но в каком месяце — этого не знал. Не знал и того, что месяц был последним мирным месяцем. Но кто тогда об этом знал?

Кто-то из дядьёв показывал фокус: брал непочатую бутылку водки, что-то подкладывал под скатерть на ребро столешницы, потом ставил бутылку на это ребро, и она не падала! Она была наклонена так, что по всем законам физики ей надлежало упасть обязательно, а она стояла! Каждый из братьев пытался повторить фокус, но ни у кого, кроме одного дядюшки, он не получался. Стоял шум и гам, какой может быть среди выпивших мужчин, но слава фокусника так и осталась за одним из дядек.

Была и спальня, а в спальне — лампочка синего света под потолком — и всё. Больше ничего вспомнить не могу, нет информации. Стоящая на ребре столешницы бутылка с водкой — помню, а кто из дядек вопреки всем законам механики умудрялся так поступать с бутылкой — нет.

Так всегда служит память: на кой ляд фокус, если автора не помню!? Или что мне в человеке, если он ни хрена не умеет?

Визит отца в соседний город к брату был "советом в Филях": дядюшка Алексей испрашивал совета у братьев на переселение в город "имени вождя революции". Причина переезда объяснялась просто: дядюшку приглашали в консерваторию преподавать. Что посоветовали братья — не знаю, но дядя Алексей уехал проживать в "северную столицу" и сгинул там в блокаду. Что его понесло туда? Сегодня думаю, что дядька мечтал затеряться вместе со своей родословной в городе "вождя мирового пролетариат".

Вениамин. Инженер. Где-то в Сибири руководил мастерскими по ремонту подвижного состава. Военное лихолетье его не коснулось. Был "членом партии", но как ему такое удалось — видно, не всё упомянул в анкете, когда его принимали в "ряды". "Утаил под маской свою помещичье-купеческую личину" и оказался в рядах "умных, честных и совестливых". Войти в ряды "умных, честных и совестливых" с купеческо-помещичьей родословной — большая тайна и плюс в его биографии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза