Проигравшие победители. Русские генералы

Выполнение обязательства перед союзниками о наступлении русских войск на 15-й день мобилизации обрекло соединения и части фронта с началом войны на боевые действия с противником без необходимых запасов материальных средств, хлеба, фуража и пр. Неподготовленность тыла была обусловлена нереальными для России сроками для мобилизации тыловых подразделений и формирования всей тыловой системы готовящегося к наступлению фронта. Игнорирование вопросов тылового обеспечения на учениях и маневрах предвоенного периода было характерной чертой в управленческой деятельности военачальников. Примером этому являются Курские маневры и военная игра, прошедшая накануне мировой войны, на которых тыловые вопросы практически не отрабатывались.

План мобилизационного развертывания, разработанный в 1912 г., предусматривал для обороны против Германии относительно Северо-Западного фронта для его 2-й армии (командующий генерал от кавалерии А. В. Самсонов) район сосредоточения по фронту до 300 км и в глубину до 120 км, что составляло огромную площадь около 30 тыс. кв. км. В исполнительный период, начавшийся с объявлением войны, оказалось, что при существующей системе и средствах связи это затрудняло организацию взаимодействия со стороны штаба армии между рассредоточенными на большие расстояния корпусами и дивизиями. В дальнейшем в ходе выдвижения армии к границе с Пруссией такое оперативное расположение войск вызвало отсутствие должного управления ими со стороны командующего 2-й армией. Штаб армии располагался в тылу на удалении 5 суточных переходов (около 150 км) от корпусов, с которыми связь поддерживалась летучей почтой (конными ординарцами). На шифровку радиотелеграмм уходило много времени, а ошибки еще более удлиняли передачу и прием приказов и донесений. Авиации не хватало даже для несения разведки. Таким образом, штаб армии стал органом, устанавливающим события, а не управляющий их ходом.

С другой стороны, наступление из района для обороны заставляло соединения и части армии совершать длительные марши в тяжелых дорожных условиях, что резко снижало боеспособность войск. Многочисленные доклады о необходимости отдыха личного состава и подтягивании тылов, формировавшихся в ходе боевых действий, командованием фронта (лично Жилинским – А. П.

) игнорировались. Здесь проявилась отрицательная черта Я. Г. Жилинского – нетерпение им мнения подчиненных, в данном случае начальника штаба фронта В. А. Орановского. По воспоминаниям великого князя Андрея Владимировича, «Жилинский никогда не советовался со своим штабом, и все решения и приказания исходили от него лично, и часто это было сюрпризом для штаба (!) Бывали, я знаю, попытки преподать ему совет, но Жилинский это не терпел… Конечно, эти домашние детали неизвестны в большом кругу, и решительно никто не поверит этому, оттого многие и думали, что и Орановский виноват во всех этих инцидентах. Он… это… отлично понимал… чувство порядочности лишало его возможности сказать всю правду».

Оперативное руководство 2-й армией со стороны главнокомандующего фронтом осуществлялось в условиях:

● расхождения «во взглядах штабов главнокомандующих армиями фронта и 2-й армии по основному вопросу о направлении ее наступления в Восточной Пруссии… Жилинский направлял армию вправо, а Самсонов тянул ее влево»;

● недостоверной информации о противнике, во многом основанной на донесениях в штаб фронта командующего 1-й армией П. К. Ренненкампфа, откуда ложная информация поступала в армию А. В. Самсонова;

● заслонно-кордонной оперативной практики командования Северо-Западным фронтом, совместно со штабом ставки Верховного главнокомандования распылившим значительную часть войск 2-й армии на многочисленные заслоны от предполагаемого противника;

● перехвата немецкими связистами русских радиограмм, что делало операцию немецкого командования против войск Северо-Западного фронта осмысленной и достаточно четко управляемой, так как планы русских войск были известны им заранее.