Происхождение человека и половой отбор

Глазки на маховых перьях — удивительные украшения; они оттенены так, что, по замечанию герцога Аргайльского[833]

, выступают как шары, свободно лежащие в углублениях. Когда я смотрел на экземпляр в Британском музее, монтированный с распущенными и волочащимися по земле крыльями, я был очень разочарован, потому что глазки казались мне плоскими или даже вогнутыми. Но мистер Гульд вскоре разъяснил мне все дело, держа перья вертикально в том положении, и котором они выставляются напоказ перед самкой в естественных условиях, и вот, при свете, падающем сверху, каждый глазок сразу стал похожим на орнамент, называемый шаром в гнезде. Эти перья были показаны некоторым художникам, и все выразили восхищение совершенству оттенков. Естественно спросить, могли ли развиться столь художественно оттененные украшения посредством полового отбора? Однако удобнее будет отложить ответ на этот вопрос, пока в следующей главе мы не рассмотрим принцип градации.

Предыдущие замечания относятся к маховым перьям второго порядка, но маховые перья первого порядка, окрашенные у большинства куриных в однообразный цвет, у фазана-аргуса не менее удивительны. Они окрашены в нежный коричневый цвет с многочисленными темным пятнами, из которых каждое состоит из двух или трех черных точек с темной каймой вокруг. Но главное украшение составляет пространство, идущее параллельно тёмно-синему стержню и кажущееся по очертаниям настоящим вторым пером, лежащим внутри истинного пера. Эта внутренняя часть окрашена в более светлый каштановый цвет и густо искроплена маленькими белыми точками. Я показывал это перо многим лицам, и многие любовались им даже больше, чем перьями с шарами в гнезде, и заявляли, что оно скорее похоже на произведение искусства, чем природы. При всех обыкновенных обстоятельствах эти перья остаются совершенно скрытыми, но они выставляются напоказ вместе с длинными маховыми второго порядка, когда все они распускаются вместе, так что образуется большой веер или щит.

Случай самца фазана-аргуса в высшей степени интересен, так как он служит ясным доказательством, что самая утонченная красота может служить половыми чарами и ни для какой другой цели. Мы должны заключить, что это так, потому что маховые перья второго и первого порядка не выставляются вовсе, а орнамент шаров в гнезде не выставляется во всей красоте до тех пор, пока самец не примет позы ухаживания. Фазан-аргус не обладает яркими красками, так что весь его успех в любви, по-видимому, зависит от большой величины его перьев и от выработки самых изящных узоров. Многие признают совершенно невероятным, чтобы самки птиц были способны ценить тонкость оттенков и изящество узоров. Обладание такой почти человеческой степенью вкуса представляет, без сомнения, удивительный факт. Если кто думает, что он может с уверенностью измерить у низших животных способность различения и вкуса, тот должен отрицать и способность самки фазана-аргуса ценить столь утонченную красоту; но тогда он должен будет допустить бесцельность тех необыкновенных поз, принимаемых самцом во время ухаживания, посредством которых выказывается во всем блеске удивительная красота его оперения, а с таким заключением я, по крайней мере, никогда не соглашусь.