Происхождение Каббалы

Он тоже, несомненно, принадлежал к группе перушим, которую мы уже рассматривали, хотя его никогда не называют паруш или

назир, всегда только Хасидом. В сочинениях испанских каббалистов именно он подразумевается везде, где упоминается просто «Хасид» без указания имени, как и в сочинениях немецких хасидов этот почётный титул сам по себе всегда указывает на Иехуду Хасида. Ученики редко используют его настоящее имя, обычно называя его просто «наш учитель, Хасид» или «Хасид». Его племянник, Эшер бен Давид, говорит о нём как о «моём учителе, дяде, святом Хасиде р. Исааке, сыне Раба». Для них Раб означает Рабада. Судя по подписи, появляющейся на многих манускриптах его комментария к Книге Творения, Исаак, похоже, жил (по крайней мере, какое-то время) в Поскье.

Каббалистическая традиция конца XIII века неизменно сообщает, что он был слепым. Однако, единственное замечание Исаака из Акры о том, что «этот Хасид за всю жизнь ничего не видел земными глазами»[431]

, мне кажется сомнительным. Его непосредственные ученики никогда не говорили о слепоте. Предположение, что он был слеп от рождения, похоже, противоречит тщательному обсуждению мистицизма света в большом числе сохранившихся фрагментов его работы и в комментарии к Сефер Йецира. Обсуждение, содержащееся в его постановлении о формуле «Бог Давида и строитель Иерусалима», появляющейся в одном из благословений ежедневной Амида [432], также свидетельствует против этого предположения. Оно выдаёт усилия учёного, который привык тщательно изучать древние манускрипты. Он упоминает труднодоступные мистические тексты гаонского периода (магическая адаптация

Амида, озаглавленная «молитва Илии», целота де-Эдиягу, сохранившаяся в нескольких манускриптах)[433]

, а также не сохранившиеся сочинения. В одном месте он пишет: «Я нашёл в старом манускрипте махзор», словно сам совершил это открытие, а не один из помогавших ему учеников. Это заставляет нас предположить, что он утратил зрение только в процессе жизни. С другой стороны, его созерцательный мистицизм не визуальный по своей сути. Как бы то ни было, истории о нём доказывают только, что он был слепым во взрослой жизни. О нём также говорили, что он мог чувствовать ауру, окружающую человека, и восприятие позволяло ему предсказывать, кто будет жить, а кто умрёт. Он также знал, прошла ли душа человека через предыдущие воплощения или была одной из «новых» душ[434]. Что до чудесных дарований, согласно традиции, его молитвы за больных людей были так же эффективны, как и молитвы известного талмудического чудотворца Ханина бен Доса[435]. Его племянник, без сомнения, тоже имел его в виду, когда писал о мистиках в своём окружении, особенно обращая внимание на действенность их молитв:

Мистики Израиля [маскиле Йисраэлъ], те, кто ищут Бога, кто зовут Его и получают ответ, кто разделяют все несчастья своих ближних, кто молят перед лицом Бога за них и умерщвляют себя, чьи молитвы приняты [Богом] и через кого многие чудеса совершались, как ради блага отдельного человека, так и ради блага всей общины[436].