Проходимцы, дублёры и бежевый топлес в кино. Часть 1

Пётр Иванович, услышав, что о нём речь, заулыбался снизу и дурацкое па исполнил.

– У нас костюм коня есть. Вы вдвоём с Петром Иванычем в него залезете – и под ёлку.

Я снова потянул дверь на себя, но Геннадий вцепился в неё железной хваткой.

– Три тысячи.

Я потянул дверь на себя обеими руками.

– Четыре.

Я потянул дверь так, что дверная ручка заскрипела и, казалось, вот-вот оторвётся.

– Пять тысяч!

– Каждому, – добавил Пёрт Иванович.

– Каждому, каждому. По пять тысяч. И свой стол стеклянный тебе отдам. У тебя же сидеть не за чем. И две табуретки. Из "Икеи". Сейчас. Не обессудь.

Я ослабил хватку, и Геннадий повеселел.

– Мигом, Константин.

Новый год мы с женой встречали за стеклянным столом, сидя на табуретках.

– Хороший стол, – сказала жена.

– Очень, – кивнул я.

– Не расстраивайся.

– Да чего расстраиваться: пять минут позора – и ты инженер. Аниматор. Конь. Надеюсь, издеваться не будут. Если будут, я уйду. Или в морду кому-нибудь заеду.

– Так дети будут.

– С родителями. Пьяными. В новогоднюю ночь.

– А ты скажи, что только с детьми работаешь. Дети не пьют.

– Да сейчас такие дети…

В половину первого я сел в лифт, спустился на минус первый этаж, мы с Петром Ивановичем переоделись в коня и пошли на ёлку во двор.

Пётр Иванович хотел быть передней частью коня, и мы с Геннадием с трудом убедили его, что огромная задняя часть выглядит смешно и упираться в голову двумя руками, чтобы она не сползала на пол, неудобно и тоже смешно. Особенно Геннадию. До слёз и катанию по полу. Вернее, приседанию на месте, потому что пол на минус первом этаже грязный.

– А, кроме коня, никаких нет костюмов? – с последней надеждой спросил я. – Всё-таки не год коня. Может, есть что-то актуальное?

– Есть! – обрадовался Пётр Иванович. – Глобус!

– Какой ещё "Глобус"?

– Этот!

Пётр Иванович выпрыгнул из коня, побежал в угол кладовки, достал из него жёлтый круглый костюм глобуса и поторопился залезть в него.

Геннадий со скепсисом наблюдал за моим напарником.

– Пётр Иванович недавно листовки "Глобуса" раздавал. Он открылся здесь неподалёку.

– Категорически актуально! – воскликнул Пётр Иванович. – Заходите в магазин, покупайте всё подряд! "Глобус" будет очень рад!

И тут я не выдержал, схватил костюм, вытряхнул из него Петра Ивановича, и мы полезли с ним в костюм коня.

Когда наш конь появился во дворе, дети постарше уже вовсю катались с горки, бросались снежками и раскачивались на качелях.

Геннадий вышел заранее. В костюме Деда Мороза рядом с огромным мешком подарков Геннадий размахивал руками и рассказывал детям помладше: кто хорошо вёл себя в прошлом году, получит хороший подарок, а кто вёл себя плохо, получит плохой. Понятно, что все получат ровно то, что дали Геннадию родители.

Сами родители в фиолетовых пиджаках разливали водку на теннисном столе вдалеке от детей и ёлки.

– Ты же говорил в дедов морозов современные дети не верят, – зашипел я в ухо Геннадию, пока Пётр Иванович танцевал задними ногами коня где-то за мной.

– Не обессудь. Какой новый год без Деда Мороза?

– А без человека-напильника? Я тебе голову сейчас отпилю и табурет на её место поставлю.

– Шесть тысяч, – шепнул Геннадий.

– Каждому! – запел сзади Пётр Иванович.

– Знаешь что? Снимай костюм Деда Мороза и полезай в коня, пока табуретку к твоей голове прикручивать не стал.

– Но вокруг же дети, – с надеждой в голосе сказал Геннадий.

– Вот именно. Им очень понравится

человек-табуретка.

Геннадий загрустил, посмотрел на мешок с подарками и сказал:

– Пойдём в кладовку, там переоденемся. Только мешок без присмотра оставлять нельзя.

– А ты бери его с собой, – сказал я.

– Он тяжёлый.

– А голова у человека-табуретки ещё тяжелее.

Вздохнул тяжело Геннадий, взял мешок и поволок его за собой в сторону подъезда. Идёт он со спиной сгорбленной, а рядом наш конь задними ногами пляшет.

– Пётр Иванович, – сказал я ему, – ты не мог бы не плясать и песни не петь? А то как-то странно выглядит, что у коня задняя часть танцует и поёт.

– А я же хотел впереди стоять.

– А сейчас Геннадий мне костюм Деда Мороза отдаст и ты встанешь впереди. Да, Геннадий?

– Не обессудь, Константин, но ты не прав. Я от чистого сердца тебе пять тысяч предложил, стол и табуретки, а ты из меня человека-табуретку сделать хочешь.

– Да я человека-стола из тебя сделаю, если ты так медленно идти будешь.

А идти надо было как раз быстро, потому что дети, что помладше, заметили, что Дед Мороз с их подарками уходит и пожаловались тем, которые на качелях качались и с горки катались.

Первый снежок попал мне в плечо. Второй – в ногу. А третий прилетел прямо в ухо и был такой твёрдый, что в ухе сразу появился характерный для точных попаданий звон.

– Конь украл подарки! – закричал кто-то.

И в коня посыпался град снежков.

Краем глаза я заметил, что фиолетовые пиджаки двинулись в нашу сторону.

Я потянул морду коня, пытаясь вылезти из костюма, но Геннадий вцепился в голову коня и зашептал:

– Константин, не обессудь. Ты детям праздник испортишь. Они решат, что конь не настоящий. И родители нам не заплатят.

– Каждому! – закричал сзади Пётр Иванович, подпрыгнув от точного попадания снежка в него.