Проходки за кулисы. Бурная жизнь с Дэвидом Боуи

Я знаю о них очень немного: моды уже были историей ко времени моего “выхода на сцену”, их место заменил винегрет из хиппи, бритоголовых и пред-панков, но Дэвид по части модов был настоящим авторитетом, и рассказывал мне обо всем. Я недостаточно хорошо помню его слова, чтобы цитировать дословно, но, к счастью, он рассказывал об этом и в печати – в “Rock Lives” музыкального журналиста Тимоти Уайта:

“В Англии существовали две разные группы модов; первая в 1962 – 63 годах. Первый помет назывался “модернистами”, это уже потом они сократили свое название... Это были не те моды, которые потом разъезжали на мотоциклетах... Первая волна модов одевалась в весьма дорогие костюмы – очень, очень щеголевато. И мэйкап был важной частью их прикида: помада, румяна, тушь и целые облака пудры... Настоящие денди, к тому же они были любителями Джеймса Брауна. Элита. Важную роль играли пилюли, и все происходило очень быстро... Вы каким-нибудь способом раздобывали деньги: приходилось крутиться... Потом приодевались, отправлялись в клуб “Марки” и просто отрывались там, слушали ритм-энд-блюз.”

Затем он продолжает, рассказывая о некоторых модовских ухищрениях, вроде того, как они обследовали помойки позади бутиков на Карнеби-стрит в поисках шмоток с небольшими изъянами, которые в те дни запросто выкидывали в мусорные баки. Или как они недорого шили себе костюмы в Шепердз-Буш из качественных материй, “свалившихся с неба” еще где-нибудь в Лондоне. Он, впрочем, не упоминает о некоторых других аспектах модовской культуры – о том, что все эти таблетки и шмотки (не считая тех, которые подбирались в мусорных баках) часто оплачивались за счет секса со старыми гомосеками, многие из которых были своими людьми в театральном и музыкальном бизнесе; они же содержали и модовские клубы.

Не поймите меня здесь неправильно. Дэвид никогда не рассказывал мне, что отдавался за деньги, и у меня нет никаких причин считать, что он это делал; все, что он мне рассказывал в то время – это то, что он был бисексуален и у него были бойфренды. Но вращение в среде клубных гомиков было важной частью его карьеры, так же как и модовская этика нарциссизма, соревнования в моде и смешения полов. В тинейджерских кругах времен Дэвидовской юности мальчики часто знали больше девочек о помаде, туши для глаз и создании пышной прически. Так что десять лет спустя, когда Дэвид сделал свое легендарное первое публичное появление в платье и шокировал до обморока весь английский истеблишмент (так же как и почти весь поп-мир Америки), уверена, что для многих английских обывателей в этом не было ничего уж такого ужасного. Так и представляю себе какого-нибудь бывшего мода в домашней рубашке за кухонным столом (а его жена жарит свиные сосиски), который старается не обращать внимания на ползующих кругом детей и смотрит на Дэвида, гордо шелестящего шелками в “Ньюс оф зе уорлд” – его память уносит его обратно в счастливые годы...

Бисексуальный опыт Дэвида простирался далеко в прошлое к тому времени, когда я с ним встретилась, также как и вообще его сексуальные успехи. В “Бромли-Техе”, по его собственным словам и по воспоминаниям его однокашников, он снимал и мальчиков, и девочек направо и налево, и его девочки обычно были старше, красивее и гораздо шикарнее тех, которых его приятели мечтали соблазнить.

То, что произошло с моей милой подружкой Даной Гиллеспи – прекрасный пример его стиля. Как-то раз, когда она причесывалась перед зеркалом в клубе “Лондон”, Дэвид тихонько встал позади нее, нежно взял расческу у нее из рук и принялся сам причесывать ее роскошные длинные волосы. Она, вероятно, была королевой вечера: 14-летняя потрясающая красавица, не по годам развитая физически и интеллектуально, к тому же самая настоящая австрийская баронесса. Понятное дело, она тут же втрескалась в Дэвида тоже: достаточно было одного взгляда на этого милого мальчика с белокурыми локонами до плеч, странно разноцветными глазами, полными душевного света, и этим его декадентским нежным “трахни-меня”-ртом. Она не раздумывала и полминуты; той же ночью она затащила его в постель, тайком проведя мимо спальни родителей в их городском доме.