Проклятье Авелора

– Маришоль, – он сделал маленький глоток из ближайшего. – Надеюсь, не отравлено?

Вместо ответа Адалия взяла его бокал и немного отпила, не сводя глаз с бывшего жениха. Свечи на столе заплясали от её движений.

– Скажи, где ты подобрал эту наглую девчонку?

– Она мой друг.

– Ты снова заводишь друзей?

– Адалия, или говори прямо, или я пойду. У тебя, видимо, сложилось ложное впечатление, что алкоголь может затащить меня в твою постель.

– Зачем ты так? Я думала, что после прошлой ночи наши отношения потеплели.

– Это был забавный спектакль, но не более. Тебе ли не знать, что одна часть меня никогда не спит.

– Какая гадостливая у тебя часть.

– Ты его насмешила, поздравляю.

Наплевать. К этому разговору она готовилась слишком долго. И её бы воля – никогда в жизни не стала бы его затевать. Но шесть прошедших лет оставили свой отпечаток. Она в своём праве и ни за что не отступится.

– Ты думаешь, что теперь хорошо меня знаешь, Дани? Думаешь, что наконец видишь меня насквозь?

– Пока я просто тебя слушаю.

– Так я отдала пять лет своей жизни за то, чтобы ты меня выслушал?

– Это вряд ли, – спокойно улыбнулся он. – Но я не откажусь узнать истинную причину.

Адалия достала бутылку вина и неспешно вновь наполнила опустевшие бокалы. План, цель – только это сейчас имело значение. А не его почерневшие глаза, в которых она без ошибки читала страх, умело спрятанный за презрением.

– Как ты думаешь, зачем мне тогда понадобился демон? – неожиданно спросила она.

– Власть, – коротко бросил Рид и отвернулся. Хотелось думать, что он сам не верит в эту глупость.

– Крис знал правду.

Рид не отреагировал и даже не изменился в лице. Адалия набрала воздуха в грудь и продолжила:

– Знаю, я должна была рассказать тебе, а не ему. Задним умом мы все умные, но вышло как вышло. Ты бы никогда не позволил мне этого.

– Играть чужими душами?

Адалия подняла на собеседника глаза и позволила себе быть откровеннее, чем когда-либо.

– Ты ведь знаешь, что я выросла в приёмной семье? Ты знаком с моими приёмными родителями, но часто ли ты спрашивал про настоящих?

Рид не смотрел на неё. Потому что не спрашивал, потому что не счёл важным. Потому что она сама никогда не поднимала этой темы. Собственная боль – не то, что Адалия была готова показать кому бы то ни было.

– Сотни лет назад, ещё до запрета неподобающих, на взгляд каких-то кретинов, стихий, моя семья была знаменита. Мы были единственными в своём роде, кто мог держать связь между нашим и миром демонов. Я не говорила раньше об этом. Но, если бы эти слухи всплыли, мне бы навсегда был закрыт путь к магии. Мои предки не продавали души и не стремились к власти, мы были учёными, исследователями, первооткрывателями. Сколько знаний хранил в себе тот мир! О вечной жизни, без страданий и боли.

Адалия прервалась, чтобы сделать новый глоток. Рид не перебивал.

Но всё ещё не смотрел в глаза, и казалось, что само пребывание в этой комнате в такой близости от Адалии даётся ему тяжело. Или её воображение разыгралось?

Он шесть лет скрывался от этой истории, не желая знать правды, не желая даже приближаться к ней. И каким-то чудом сейчас сидел и слушал… Идеальный момент, чтобы рассказать всю историю целиком. Но тогда шесть лет молчания потеряли бы смысл. И возможно, его потерял бы сам Даниэль.

Она опустила глаза и заметила добела сжатые кулаки. Застывшее восковое лицо бывшего жениха ей не почудилось в неровном отсвете пламени.

– Потом была война, последняя между людьми и магами. Запретные стихии ушли в подполье и начали вырождаться. А на нас объявили гонения. Все труды, все артефакты, созданные моими предками, были уничтожены, а немногие уцелевшие запрятаны.

– Как тот, что ты использовала на кладбище?

Адалия не ответила и перевела взгляд уже на свои руки. Теперь они слегка подрагивали, и она ненадолго замерла в глупой надежде, что он, как прежде, возьмёт их в свои и успокоит.

– Моя мать умерла, когда я была совсем ребёнком, я почти не помню её. А вот отец… Он погиб, проводя магические эксперименты. Как банально и пошло это звучит со стороны! Мне было десять. Я играла в своей комнате, когда услышала страшный крик. Я бежала со всех ног, звала на помощь, но опоздала… Отец был моим другом, моим миром, моим всем. Никто не знал, как мне его не хватало все эти годы… Никто, кроме Криса. Он случайно узнал эту историю, мы разговорились. Про отца и мой безумный план, который я даже не помышляла осуществить тогда. А потом, – она замолчала. Что было потом – до сих пор являлось ей в самых страшных кошмарах. Она уже открыла рот, чтобы продолжить, но вместо этого выдала совершенно иное: – А потом случилось то, что случилось. Этот безумный план… Мы были слишком самоуверенны. Я была слишком глупа.

И вот она снова врала. Слова, настоящая история так и застыла комом в горле. Ведь стоило, хотя бы ради исполнения плана стоило рассказать всё, как было… Стоило, но она не могла.

– Я не продавала душу Криса твоему демону… Этого не должно было случиться.