Проклятье египетского жреца

Те не стали спорить, покорно склонили головы и отправились отдавать приказы.

Но и следующий штурм, и новый штурм на следующий день – все были отбиты мятежниками.

Египтяне несли колоссальные потери, а кушнаиты лишь громко смеялись в ответ и гнусно плевали на пленных.

Военачальники шептались, что скоро некого будет посылать на стены, ведь ряды воинов таяли с каждым штурмом.

– Это безрассудно, мой господин! – Сахебу прополз в царский дворец на коленях. – Разреши молвить, сын бога Неба!

– Ты хочешь сказать, презренный раб, что сын бога Ра совершает глупые, безрассудные поступки? – глаза верховного жреца Хапу закатились в притворном гневе.

– Нет, мой господин, конечно, нет! – Сахебу задрожал, не смея поднять голову.

Царевич Аменхотеп кусал губы от досады, лишь бы не заплакать. Что же будет, если новости о военных провалах дойдут до его отца, фараона Тутмоса Великолепного?

– Ты думаешь, что ты говоришь, презренный раб! Можно, мой господин, я собственноручно отрублю ему голову и скормлю бегемоту? – веселая улыбка озарила лицо нубийца.

– Потом, Хапу, сейчас слишком мало толковых сановников, чтобы каждого из них казнить за глупое слово! – устало произнес царевич. – Что ты хотел сообщить, Сахебу?

– Мой господин, позволь слово молвить, – не поднимая головы, прошептал старик.

– Позволяю!

– Выслушай меня, сын бога Ра, наши воины измучены, устали, множество раненых и увечных, они не могут третий раз за день готовиться к штурму. Мы потеряли уже две трети нашей армии. Если мы не хотим потерять ее всю, то нужно дать передышку! – глухо произнес военачальник.

Аменхотеп замолчал, с тревогой глядя на свиток папируса, на котором был начертан план крепости Керме.

– Мой господин, можно я скормлю его крокодилам, если не хочешь порадовать бегемота? – лукаво переспросил верховный жрец.

Аменхотеп отмахнулся от него и все-таки нарушил тишину:

– Сахебу, я услышал тебя. Это только твое мнение или другие военачальники так же думают?

Сахебу не поднимал головы от пола, трясся у ног сына фараона.

– Тебя спросил твой господин, отвечай, презренный раб, сын ослицы! – злобно процедил Хапу.

– Это мнение многих, мой господин, – тихо ответил старик.

– Хорошо, до завтрашнего утра передышка для войска, завтра утром проведем военный совет! Я все сказал! – глаза царевича метали молнии.

Июнь 1869 г. Санкт-Петербург

Лето шестьдесят девятого года выдалось не по-петербургски жаркое, солнечное, даже обычные дожди уже больше недели не показывались в северных, привычным к ним, широтах. Жители города скинули теплые шерстяные сюртуки, летние плащи и кафтаны, а многие щеголяли только в одних рубахах-сорочках на голое тело.