Проклятье на последнем вздохе или Underground

— И чего мы так переполошились? Ведь ничего страшного пока не случилось! — он мысленно пытался успокоить себя.

— Господи, как мне страшно! — еле слышно прошептала Анна.

Что бы хоть как — то поддержать сестру, Сергей протянул ей руку. Анна крепко сжала её и поспешила за братом. Стараясь не шуметь, они подошли к входной двери.

— Видишь, дверь на террасу приоткрыта? — у Анны пропал голос.

За приоткрытой дверью было темно. Маленькое окно террасы было заколочено фанерой. Анна, не в силах пошевелиться, не могла отвести взгляд от этой жуткой темноты.

— Ну и что? Может дверь сквозняком открыло? — не очень уверенно предположил Сергей.

Теперь они оба говорили прерывистым шёпотом, словно боялись, что кто — то их может услышать.

— Каким сквозняком? Я её сама на замок запирала! — пролепетала Анна. — А вон и замок валяется!

Она спряталась за Сергея, ошеломлённо уставившись на, лежащий на завалинке, замок. Потом перевела вопросительный взгляд на брата.

Сергей проглотил комок страха, застрявший было в горле, подхватил, стоявшую на террасе швабру, слегка толкнул от себя дверь и она со скрипом открылась.

— Ни фига себе! — крутил он головой, ошалело оглядываясь по сторонам.

На половине Маши всё было перевёрнуто вверх дном! Такого беспорядка здесь отродясь не было: на отодвинутом от стены диване валялась выкинутая из шкафа одежда и постельное бельё. Снятые с полки книги и журналы, были разбросаны на столе. Всё выглядело так, будто кто — то что — то искал.

— Может это бывшие Гришкины собутыльники решили поживиться, пока Маши нет? А мы их спугнули, — не очень уверенно предположил Сергей.

На всякий случай он заглянул по кровать и отдёрнул длинные ночные шторы. Ни в комнате, ни на кухне кроме них никого не было.

Неуверенно постояв посреди комнаты, Анна начала перекладывать вещи в шкаф. Сергей поставил на место книги. С каждым мгновением их движения становились всё быстрее. Находиться здесь им обоим было неприятно. Закрыв по — лучше изнутри дома окна и входную дверь снаружи на большой навесной замок, снятый с полупустого сарая, Анна с Сергеем ушли на свою половину и только там облегчённо выдохнули.

Затаившийся в подполе Чистяков слышал, как они запоздало обсуждали: стоит ли вызывать милицию? Ведь без Маши они не могли определить — пропало ли что из дома. И вполне возможно, что милиция могла обнаружить что — нибудь лишнее: ведь Григорий последнее время подворовывал у соседей на пропой. А, может, что и не успел пропить?

Чистяков уже корил себя за то, что не найдя мнимого покупателя старинного кулона, он решил устроить в доме Анны несанкционированный обыск.

— Я не перестаю поражаться собственному идиотизму! — от размышлений Чистякова оторвала, неожиданно вернувшаяся домой Анна, которая и спутала ему все карты. Чистякову ничего не оставалось, как преодолеть лаз в перегородке подполов и осмотреть хотя бы другую половину дома. А, когда брат с сестрой выдвинулись на половину Григория — шмыгнуть обратно в подпол.

И теперь он об этом жалел. Тут ему совершенно не нравилось, хотя он не мог для себя сформулировать почему? Здесь царила тягостная атмосфера. Может потому, что воздух, почти не пригодный для дыхания, был отравлен смрадный запахом прошлогодней проросшей картошки, оставшейся в подполе Анны, и вызывал рвотные порывы.

И ещё какой — то безотчётный страх сдавливал ему горло и виски. В его мозгу происходило что — то странное. И постоянное ощущение чей — то близости! Ему казалось, что за ним кто — то пристально следит вон из того угла, или из другого! Через несколько минут его пробил холодный пот. Чистякову пришлось мобилизовать всё своё мужество, чтобы не броситься стремглав подальше из этого подпола, по своей энергетике больше напоминавшего склеп.

— Стареешь! — пожалел себя Чистяков, вспомнив, как он не сумел открыть замок на входной двери, сломал его и чуть не спалился.

А теперь его закрыли снаружи. Но окна — то открываются изнутри!

Приподняв шпингалеты, Чистяков услышал шум совсем не к стати проезжавшей мимо машины. Постояв за шторкой, пока свет фар прочертил по окнам светлую полосу, подождав, пока стихнет шум, он быстро вылез в окно и прикрыл за собой ставню.

На улице уже достаточно стемнело. В некоторых окнах ближайших домов горел свет. Другие — слепо чернели. Из раскрытых форточек отчётливо слышались семейные разговоры. За некоторые из них можно было схлопотать реальный срок.

— Страна непуганых идиотов! — злился Чистяков.

Многое из того, что он слышал, непосредственно касалось его службы. Но здесь он находился инкогнито и по личному интересу.

Да и по негласной войне между КГБ и ГРУ, он не раз замечал за собой слежку и ни в коем случае не должен был лохонуться. Поэтому он предпочёл ничего не слышать.

— Всё же как мало нужно человеку для счастья! — подумал Чистяков, немного отдышавшись и ощутив на лице прохладу лёгкого ветерка, шум листьев и запах цветов с клумб в палисадниках.

Он отряхнул пиджак и брюки от грязи, которую насобирал в подполе и пошёл в сторону железнодорожного вокзала, чувствуя усталость от нервного перенапряжения.