Проклятье на последнем вздохе или Underground

— А ты лихо соображаешь! — рассмеялся один. — Не вопрос, пошли к нам. И кофе с коньячком и погреемся… — В голосах парней проскользнули пошловатые нотки.

В понятии Риты ребята были довольно средней паршивости и она резко ускорила шаг. Позади неё послышался не громкий смешок.

— Пошли, — Нина дёрнула тормозившую подругу за руку. — Надоело уже в общаге сидеть. Там даже телевизор никак не починят.

— Я не пойду, — почему — то испугалась Рита.

— Да хватит тебе девочку из себя строить! — очень по — хамски разводила подругу Нина.

— Нин, ты меня пугаешь — чем дальше, тем больше! Куда ты прёшься и когда ты собираешься уроки учить? По политэкономии завтра зачёт. А у «Бородавки» сама знаешь, как потом пересдавать, — использовала свой последний аргумент убеждения Рита. Но её старания не положили конец неприятностям.

— Ещё глупые вопросы будут? — резко спросила Нина подругу. Её словно подменили.

Рита совсем растерялась, но одно она знала точно: туда, куда собралась Нина, идти нельзя!

— Ну и как хочешь, а я пойду, — не на шутку разошлась Нина.

Она улыбнулась ребятам лучезарной улыбкой, от которой её и так, кажущееся слишком круглым из — за близко расположенных глаз, лицо стало похоже на полную луну. И ушла, даже не оглянувшись.

Рита посмотрела в след удаляющейся в сумерки вечернего города компании и ей сразу стало не по — себе.

— Куда попёрлась? — сетовала она на подругу. Она хотела её окликнуть, но та была уже далеко.

Альбина с Тамарой тоже проводили время где — то вне стен общежития. В пустой комнате общаги Рита два часа провела как на иголках. Она пыталась подготовиться к завтрашнему зачёту, но буквы плясали перед глазами и в памяти не осталось ни одного, прочитанного ею слова.

Рита отложила учебник, легла на свою кровать и честно попыталась уснуть, чтобы как — то скоротать время. Но спать не хотелось. Она долго лежала в постели, глядя в тёмное окно.

В стоящем напротив общежития доме, каждый раз, причиняя Рите очередную порцию душевной боли, одно за одним гасли окна. Нормальные семейные люди укладывали детей и сами ложились спать.

Рита то злилась на Нину, то жалела её, воображая себе разные ужасы, которые представляла ей ночь. Почему она не смогла отговорить подругу? А разве это тогда было возможно? Нина как будто взбесилась!

Риту колотил нервный озноб. Каждый звук, доносившийся из коридора общежития, больно ударял по нервам. Всё более нарастающее чувство тревоги заставляло искать выход из этой мерзкой ситуации.

— Всё же придётся идти в милицию, — других умных мыслей у неё не было. А что она там скажет? Парни незнакомые, где живут — неизвестно.

Минутная стрелка на часах слово примёрзла к циферблату, а их тиканье оглушало.

Трясущимися от волнения руками Рита начала одеваться, когда, вернулась Нина. У Риты немного отлегло от сердца.

Но на Нине не было лица. И от неё сильно разило алкоголем. В пальто и в сапогах она рухнула на свою, отозвавшуюся жалобным скрипом, кровать и остановившимся взором долго смотрела на засиженную мухами лампочку, а потом всё плакала и плакала, уткнувшись лицом в подушку.

Соседки по комнате вернулись достаточно поздно и тоже не совсем трезвые. Но их комендантша пустила, возможно, за, вручённый ей, презент. Им не до чего уже не было дела, кроме них самих. Но и до них дошёл сильный алкогольный дух.

— Откель вонища? — громко поинтересовалась Альбина.

— Батюшка — царь приказали кофей пить, — голосом провинциальной артистки пояснила Тамара. — Похоже, с водкой, — добавила она, принюхавшись в сторону Нины.

К счастью их самих очень быстро развезло в тепле комнаты и они завалились спать. А Рита с Ниной на сомкнули глаз до самого утра. Так и не сказав друг другу ни слова, они потом старались забыть про этот случай, но это оказалось совсем не просто.

Вскоре Нина одним днём забрала свои документы из техникума и, ни с кем не простившись, уехала. И Рите снова пришлось проводить свой досуг одной. Другие подруги, конечно, появлялись, но ненадолго и расставалась Рита с ними без особого сожаления.

Жизнь продолжалась и, после всё более надоедающих занятий, она снова спускалась в тёплое, красивое метро. Её совсем не раздражал грохочущий, давящий на уши, гул поездов. Она его просто не слушала. В душных переходах все куда — то спешили, никто никого не знал и, случайно толкнув кого — либо, не замечал этого. Но там Рита чувствовала себя неотъемлемой частью многочисленной толпы. А на выходе из метро хлопотливая вечерняя Москва согревала её яркими лампами и витринами магазинов, поднимала настроение, притупляя такое острое в её возрасте ненавистное чувство грусти.

5

Ветер успокоился, но снег пошёл ещё сильнее. Сплошной, крупный, тихо кружась, словно пузырьки в бокале с шампанским, он будто стремился вверх, соединяя белую землю с белым небом, делая нереальной окружающую лохматую действительность.

Вроде ещё не зима, зимние сапоги не наденешь, а идти по свежевыпавшему снегу в осенних сапожках холодновато и скользко.