Проклятие королей

Первый признак королевского визита – прибытие свиты, слуг на четверке лошадей, идущей галопом; посередине сидит человек в королевской ливрее, держа четыре пары вожжей, лошади ровно мчатся вперед. За ними следуют вооруженные стражи, сперва всадники в легких доспехах, потом, через какое-то время, более медленные повозки, везущие охотничьих птиц, рядом с которыми бегут гончие, повозка для маленьких собачек и домашних питомцев, а потом вещи. Излишества короля опережают его: его белье, мебель, ковры и гобелены, богатства сокровищницы. Платья Леди, головные уборы и украшения одни занимают две повозки, а ее служанки едут рядом, не смея выпустить гардероб из виду.

За ними следуют повара с кухонной утварью и припасами для сегодняшнего и завтрашнего пира.

Принцесса Мария, стоя рядом со мной на башне Ричмондского дворца, смотрит вниз, на извивающуюся кавалькаду, приближающуюся к нам, и с надеждой спрашивает:

– Он к нам надолго?

Я крепче обнимаю ее за талию.

– Нет. Отсюда он едет дальше. К нам он всего на день.

– Куда он едет? – потерянно спрашивает она.

– Этим летом он будет путешествовать, – предполагаю я. – Из Лондона не сообщают о горячке. Будет переезжать с места на место.

– Так может быть, он пошлет за моей матерью и мной, и все будет, как в тот год, когда, кроме нас, никого не было? – она смотрит на меня с внезапной надеждой.

Я качаю головой.

– Не в этом году, не думаю, – говорю я.

Король намерен быть с дочерью милым, можно подумать, что он хочет переманить ее на свою сторону. С тех пор как его барка причаливает к пирсу под рев труб и до самого отъезда в сумерки он улыбается принцессе, держит ее под руку, склоняет к ней голову, чтобы расслышать ее слова. Выглядит он так, словно позирует для портрета «Любящий отец», так, словно участвует в маске и роль у него – «Добродетельный родитель».

С ним только горстка спутников, его всегдашние друзья: Чарльз Брэндон и его жена Мария, вдовствующая королева Франции, мой кузен Генри Куртене с женой Гертрудой, мой сын Монтегю и еще несколько джентльменов при личных покоях. Мужчины Болейны на королевской барке, но ни об одной из шлюх Болейн речи нет, единственные дамы, которые с нами обедают, – это придворные королевской сестры.

Как только прибывает король, подают завтрак, и он лично нарезает лучшие куски мяса и наливает самое сладкое вино с водой принцессе Марии. Он велит ей прочесть за него молитву, и она очень тихо произносит ее по-гречески, а он хвалит ее за ученость и сдержанность. Он с благодарностью кивает мне.

– Вы граните мой алмаз, – говорит он. – Благодарю вас, леди Маргарет, вы добрый друг и родственница. Я не забываю, что вы присматривали за мной и моими родными, как любящая мать, с самого моего детства.

Я кланяюсь.

– Служить принцессе – одно удовольствие, – говорю я.

Он лукаво улыбается.

– Не то что мне, когда я был в ее возрасте. – Он подмигивает мне, и я думаю: как ты спешишь перевести разговор на себя. С какой готовностью подталкиваешь к похвале.

– Ваша Светлость были прекраснейшим принцем детской, – откликаюсь я. – Таким непослушным! И таким любимым!

Он смеется и похлопывает Марию по руке.

– Я любил спорт, – говорит он. – Но никогда не пренебрегал уроками. Все говорили, что я преуспевал во всем, за что брался. Но, – он нарочито пожимает плечами и издает смешок, – все всегда хвалят принцев.

Они велят подать лошадей и едут охотиться, а я велю подготовить пикник к тому времени, как они устанут и вернутся. Мы встречаемся в лесу и обедаем, музыканты, спрятавшись за деревьями, играют мелодии, сочиненные самим королем. Он просит принцессу спеть для него, и она, присев перед своей теткой, вдовствующей королевой, поет французскую песню, чтобы ее порадовать.

Вдовствующая королева, сама когда-то бывшая принцессой Марией, встает из-за стола, целует племянницу и дарит ей золотой браслет с алмазами.

– Какое она чудо, – тихо говорит она мне. – Истинная принцесса.

И я понимаю, что обе мы думаем о маленьком мальчике, который ни сейчас, ни когда-либо не сможет стать принцем.

После обеда устраивают танцы, и я вижу подле себя Монтегю; мы вместе смотрим на принцессу, танцующую с молодыми дамами.

– Королева в Виндзорском замке, – коротко говорит Монтегю. – А нам нужно ехать. Мы нынче вечером встречаемся с Леди и ее двором.

– Но ничего не изменилось?

Он качает головой:

– Ничего не изменилось. Теперь все вот так. Королева при дворе, а мы разъезжаем с Леди. Лето больше не приносит радости. Словно мы – дети, сбежавшие из дома. Мы устали от приключений, но нам приходится бесконечно делать вид, что у нас все замечательно.

– Он не счастлив? Она не дает ему счастья? – с надеждой спрашиваю я.

Если король недоволен, он найдет кого обвинить.

– Он все еще не поимел ее, – напрямик говорит Монтегю. – Она водит его на поводке. Она – награда, которую он должен заслужить. Он по-прежнему день и ночь ее преследует, надеясь, что сегодня она скажет «да». Господи, но это же она! Она знает, как поймать мужчину! Она всегда на грани падения, но все время на расстоянии вытянутой руки, в одном мгновении от него.