Проклятие любви

Не прошло и часа, как она была уже у входа в то крыло дворца, где располагались личные покои фараона. Направляясь к приемной сына, она издалека услышала его визгливый истеричный крик. Вестник Эхнатона вежливо преградил ей дорогу.

– Прости меня, божественная, но с оружием к фараону входить нельзя. Пожалуйста, скажи своим солдатам подождать здесь, со мной.

Она не обратила на него внимания и, сделав знак своим телохранителям, прошла мимо него в приемную. Позади нее возникла суматоха, и солдаты стражи фараона со скимитарами двинулись следом, едва не наступая на пятки людям Хоремхеба. Она хотела обернуться, чтобы успокоить людей, но ей помешала Нефертити; бледная, с горящими глазами, она бросилась ей навстречу, яростно тыча в нее пальцем. Она плакала. Сурьма растеклась по скулам и от нечаянного прикосновения руки размазалась на виске.

– Это ее вина! – выкрикнула она дрожащими губами, ее прекрасное лицо исказила гримаса страдания. – Она в ответе за эту гнусную ложь! Ты не сомневался в моей любви, пока она не явилась сюда! Пусть она скажет правду, посмотри, хватит ли у нее храбрости отрицать это!

Тейе быстро оценила ситуацию. Ее сын стоял, раскачиваясь, быстро и шумно дыша, обхватив себя руками за плечи, будто от боли. Хоремхеб, мрачный и на сей раз бессильный помешать чему-либо, держался рядом. Вокруг них в страхе и смятении суетилась свита, пытаясь не привлекать к себе внимания. Эйе наблюдал из дальнего конца комнаты. Нефертити расхаживала по приемной, а ее служанки жались в стороне.

– Как можешь ты говорить о правде? – дрожащим голосом воскликнул Эхнатон. – Ты обманула меня, ты сделала меня посмешищем в глазах моего народа. Я доверял тебе. Я изливал на тебя свою любовь, а ты все это время пренебрегала моей преданностью.

Он силился совладать с голосом, от волнения его слова звучали невнятно. Нефертити придвинулась вплотную к Тейе.

– Скажи ему! – зашипела она ей прямо в лицо. – Если ты любишь его, то как ты можешь спокойно смотреть на его мучения? Ты и Хайя, этот коварный прихвостень, который по каплям вливает твой яд в раскрытые уши. Что ты выиграешь, если уничтожишь моего мужа?

Тейе перевела взгляд с разъяренного лица царицы на Эхнатона, который глядел на нее, напряженно подавшись вперед, открыто моля об утешении. Повернувшись, она встретилась взглядом с Эйе.

– Отойди, царица, – холодно произнесла она. – Царственная кобра на твоем лбу не может грозить диску императрицы. Всему причиной твоя похоть. Будь я на месте фараона, я бы немедленно наказала тебя.

– Я знал! – взвыл Эхнатон. Он упал на колени, закрыв лицо дрожащими руками. – Мекетатон умерла из-за тебя. Атон никогда не одобрял мой выбор, но я был слаб, и я любил тебя и сделал тебя своей царицей. Если бы Ситамон была жива, корона досталась бы ей и Мекетатон бы не умерла. Это кара за мое своеволие!

Нефертити подошла к нему, мертвенно-бледная, ее ярость утихла под ливнем его безжалостных слов.

– Если положить на весы мое сердце против пера Маат, Гор, клянусь, что я любила дочь так же сильно, как и ты, – произнесла она охрипшим голосом. – Я бы никогда не причинила ей вреда. Мекетатон умерла из-за твоей страсти, не из-за моей. Подумай об этом, прежде чем судить меня. Я поддерживала тебя еще в дни твоего заточения и не заслуживаю этого публичного унижения. Да, я вспыльчива и часто веду себя глупо. Но если ты накажешь меня за то, чего я не совершала, то потеряешь своего самого верного союзника.

В комнате сделалось так тихо, что можно было расслышать плеск весел на реке и пение, доносившееся издалека. Лениво кружили мухи, их привычное жужжание казалось здесь странно неуместным. В тишине хриплое дыхание фараона действовало на нервы, он молчал. Его глаза были закрыты, ноздри подрагивали. Давая указания Хайе, я не могла вообразить, что все так обернется, – с ужасом думала Тейе. – Я хотела создать напряжение, добиться охлаждения, некоторой отчужденности между ними, чтобы я могла просунуть в образовавшийся зазор свою направляющую руку, но я не хотела этой огромной пустоты, которая может поглотить нас всех. Что если он прикажет казнить ее?

– Великий фараон, – начала она, но, услышав ее голос, он завизжал:

– Молчать! – Фараон поднялся, в каждом движении его неуклюжего тела таилась угроза. Повернувшись к Нефертити, он прошептал: – Ты потеряла право принадлежать семье бога. Убирайся с моих глаз. Забирай с собой своего любовника. Я не причиню тебе вреда, потому что Атон – великодушный бог. Ты изгнана в северный дворец.

С Нефертити мгновенно слетело все царственное величие. Рухнув на пол, она обхватила его колени и зарыдала.

– Эхнатон, я не причинила тебе зла, я родила тебе прекрасных детей, я разделяла твои видения. Не отвергай меня, заклинаю тебя! Кто будет ухаживать за гобой, когда ты заболеешь? Кто будет стоять рядом с тобой, когда ты встанешь ночью для молитвы? Я сделаю все, что ты попросишь, я посыплю голову землей, я состригу волосы и буду носить траур, я прикажу убить скульптора Тутмоса, только намекни, но не отдавай себя еще раз в лапы стервятников, которые ненавидят тебя.