Проклятие принцессы Алтая

У женщины была странная неаккуратная прическа, словно рваная, да еще и с сединой, которая, к слову, не сильно бросалась в глаза, потому как женщина была блондинкой от природы. Складывалось впечатление, что когда-то у нее была стильная стрижка, но теперь она отросла, и весь лоск и стиль остались в прошлом.

— Меня зовут Ольга Сурикова, — представилась та. — По специальности я, конечно, археолог, но ни дня не работала по профессии и, скорее всего, больше мама и домохозяйка, так что даже не знаю, чем могу оказаться вам полезной.

Любава Мефодьевна в душе победно усмехнулась — место в группе ей обеспечено. В ее голове столько знаний, желаний и стремлений, что это сушенная вобла даже в подметки ей не годится.

— Итак, — сказала Зина, видимо удовлетворившись ответами обеих дам, — наша система «Дилетант» — уникальное изобретение моего деда. Правильно подобранные люди, совершенно разные по психотипу, по профессии и даже социальному статусу, могут распутать практически любое преступление. У нас с вами задание сложнее обычного, мы будем распутывать целых два дела. Я, Феликс Есупов, — девушка показала на белобрысого красавчика, тихо пристроившегося за спиной начальницы, — и вы, — она кивнула на сидящих перед ней дам. — С этой минуты мы с вами одна команда. Сейчас мой помощник Алексей раздаст договоры, прочтите и, если вас все устраивает, подписывайте, тогда мы начнем работать. Если нет, и вас что-то смущает, то вы спокойно покидаете наш офис.

Еще со времен работы в полиции Любава Мефодьевна не любила ничего подписывать. Она знала цену своему автографу и ценила его. Сообразив, что «сушеная вобла» ей не конкурентка, а будущая компаньонка, она успокоилась и перестала обращать на нее внимание. Женщина же, в отличии от Любавы, мельком пробежала десять страниц договора и, увидев там всю важную для себя информацию, легко подмахнула документ. «Глупая курица, — подумала презрительно Любава. — Вот как так можно с бумагами? Не учила ее, видимо, жизнь еще».

При других обстоятельствах Любава Мефодьевна въедливо бы прочла каждую букву и отыскала бы в интернете все незнакомые термины, но сейчас было не до тонкостей. Ей необходимо попасть в парк отдыха «Создатель» именно в этот заезд, и, если для этого необходимо подписать признание в убийстве Кеннеди, Любава Мефодьевна без раздумий подмахнет и его.

— Итак, приступаем к делу, — заявил помощник начальницы по имени Алексей после того, как забрал подписанные документы. — Нам необходимо найти девушку, зовут Тиара, врач-психиатр, владеющая гипнозом, но это все не точно.

Зинаида раздала фотографии, на которых девушка лет тридцати очень заразительно смеялась, так, что Любе самой захотелось улыбнуться. Было во внешности этой потеряшки что-то особенное, словно она прилетела с другой планеты.

— Кто ее ищет, и почему мы думаем, что она там? — Любава Мефодьевна была женщиной активной и тут же включилась в процесс.

— Вы умеете задавать вопросы, — заметила Зинаида, хитро улыбнувшись, и Любава Мефодьевна решила, что все же надо быть осторожнее со своими талантами и сильно не выпячивать их.

— Тиара где-то полгода назад начала ходить на мои выступления, — ответил ей молодой человек с голубыми глазами, которого представили странным именем Феликс. — Я стал замечать ее в зале, всегда в первых рядах и всегда с восхищенным взглядом, даже на десятом выступлении подряд. Однажды она все же подошла к гримерке за автографом, так и началась наша дружба.

— Дружба? — удивилась «сушеная вобла», и Любава Мефодьевна поразилась, что она тоже, оказывается, может рассуждать здраво. — Вам лет тридцать пять.

— Тридцать четыре, — поправил ее красавчик Феликс.

— Тем более, — продолжила женщина. — Ей, как я поняла, двадцать пять. Как писал Григорий Горин, она привлекательна, вы чертовски привлекательны, и вы просто дружили? Звучит как вранье.

На мгновение Любаве Мефодьевне показалось, что «сушеная вобла» обскакала ее в умозаключениях, но вовремя вспомнив, что они не конкурентки, а напарницы, не стала лезть в разговор.

— Понимаете, — пустился он в объяснения, — она сразу обозначила, что это будет просто дружба, и что у нее какие-то личные проблемы, а потому ни о каких чувствах речи быть не может. Сначала я усмехнулся, как вы, мол, посмотрим, но потом все стало иначе. Мне было так хорошо с ней, так интересно, что я боялся обидеть ее ненароком и потерять. Мы часами рассуждали про психологию в фокусах, забывая порой о времени. Спорили про зрителя, о том, что один приходит обманываться осознанно, а другому нужно обязательно разоблачить фокусника, увидеть подтверждения реальности, отрицая наличие мистики. Все это она объясняла мне с точки зрения психологии, я же разбавлял ее рассуждения примерами из опыта работы со зрителем. Мы даже играли с Тиарой, выявляя, где какой тип зрителя. Периодически она пропадала, ее телефон становился вне доступа, но всегда появлялась вновь. На вопросы, где она была, отвечать не любила, сразу грустнела и замолкала.