Проклятие принцессы Алтая

Зина уже видела, что им есть, что ей рассказать. Любава Мефодьевна вместе со своим сыном стояла, переминаясь с ноги на ногу, поджидая Зину с Феликсом у Капитолия. Они опросили рабочих, которые одновременно служили и охраной, кто и что видел, и, по сути, остались у разбитого корыта. Труднее всего дался разговор с администратором Артемием, Феликса, конечно, к нему Зина не допустила, но даже ей трудно было сдерживаться, зная, что этот человек насильно удерживает в своей комнате девушку. Но и Артемий-Лис ничего не знал и все утро провел в ресторане, где решал насущные вопросы, что подтвердили и официант, и повар Иван. Балерина с переводчиком тоже были в этот момент в зале ресторана. Они видели и охранника Павла, забегавшего за кофе, и Максима. Пианист гаркнул из комнаты, что у него давление, и он еще не выходил оттуда, а соответственно, никого не видел. Все два часа были пустой тратой времени, никто и ничего не сообщил.

Сам же охранник Павел, сын Любавы Мефодьевны, помог актрисе прицепить тросы и пошел ей за кофе. Максим как раз устанавливал оборудование на площадке для аппаратуры, больше никого он не видел. Когда вернулся, она уже летала под потолком как черная птица. Что случилось за те пятнадцать минут, когда ушел Максим и вернулся Павел, до сих пор остается загадкой.

— Где Ольга? — поинтересовалась Зина, когда они приблизились к коллегам. Любава Мефодьевна, видимо, уже собравшись хвастаться, не ожидала подобного вопроса и немного опешила.

— Да плохо стало малахольной, ушла в номер. Она как Марьяну увидела, так в обморок и бухнулась. Я ей говорю: «Дура ты, как ты мумии свои раскапывала-то?». Врет поди, — подытожила женщина.

— Убийца — Максим, — сказал Павел, явно не понимая, почему они болтают о ерунде, когда произошла такая трагедия. Мужчина выглядел очень подавленным, чувствуя свою вину в произошедшем с Марьяной.

— Стоп. Давайте подробности, — велела Зина и присела на ступеньки Капитолия Прошло полдня с того момента, как на этом же месте Любава Мефодьевна признавалась ей в том, что они с сыном здесь тоже по делу, а «Создатель» так и не был найден.

— Вчера я все-таки установил камеру в номере Марьяны, хотя и не очень хотел это делать, — потупился Павел.

— Сыночка, что значит не хотел? Мама сказала надо, значит, надо. Видишь, как она нам помогла, — нравоучительно заметила Любава Мефодьевна.

— Так вот, из записи понятно, что Максим был любовником Марьяны, и они вчера очень сильно поругались. Камера без звука пишет, но мама умеет читать по губам.

— У нас прям не мама, а Джеймс Бонд, — удивленно пробормотала Зина и взглянула на молчавшего Феликса. Было видно, как он борется с собой, чтоб не кинуться тотчас спасать свою возлюбленную.

— Так вот когда они стояли к камере лицом, на записи удалось разобрать некоторые слова. — Он протянул листок Зине: — Вот, мы записали.

— «Ничего не надо», это Максим говорит, — прочитала она — «Все отменяем. Перестань». Слова Марьяны: «Предатель, ты опять меня предал, я не позволю». Ну что, ребята, это здорово, но это не доказывает его вину.

— Согласна, — Любава Мефодьевна словно ждала своей очереди. — На костюме Марьяны были блестки, а это как отпечатки пальцев. Кстати, самих отпечатков там множество, как минимум пять или шесть человек наследили, вот только сравнивать с кем? Надо брать отпечатки у всех в парке, а люди не согласятся, я не полиция и заставить их не могу. Но есть и другой вариант, и тут я возвращаюсь к блесткам. На видео видно, как Максим хватает Марьяну за плечи, значит на его руках остались частицы блесток, такие же я нашла на пульте.

— Но он и не скрывал, что вставлял туда «Создатель», — засомневалась Зина.

— Да, но он сказал, что не включал его, а блестки обнаружились именно на кнопке включения, и что еще немаловажно, на рычаге подтягивания тросов, — Любава Мефодьевна от переполняющих ее чувств даже привстала.

— Когда я уходил, тросы были ослаблены, Марьяна просто стояла на земле, кто-то не просто ее сжег, а сначала поднял наверх с помощью тросов. Это не было случайным нажатием кнопки или ошибкой в выборе мощности, это было обдуманным шагом, — подвел черту Павел.

— А не могут это быть какие-то другие блестки? — спросила Зина.

— Нет, исключено, это блестки с костюма Марьяны, — покачала головой Любава Мефодьевна. — Они уникальны, каждая имеет свою структуру и размер.

— Но нам надо было найти прибор, а не убийцу, — растеряно сказала Зина. — А получается, наш заказчик и есть убийца.

— Мне кажется, прибор у того, кто убил, — предположил Павел.

— Во-первых, зачем Максиму красть прибор? Он и так его, — рассуждала вслух Зина. — А во-вторых, получается, он стоял и смотрел, как умирает его бывшая возлюбленная, дождался смерти и, забрав прибор, пошел пить чай. Странно, очень странно. Мне надо поговорить с Максимом.

Все молчали, ожидая дальнейших указаний.