Проклятие рода

- Не горячись попусту, князь, если хочешь добра и живота княгине с княжичем малым, - Поджогин шапку одел неторопливо, кивнул на стоявшую неподалеку Ефросинью с младенцем на руках. – Побереги и свою голову. Она еще пригодиться…

- Грозишься? – Гневно прервал его князь, натянул поводья. Конь нервно заходил под седоком.

- Нет! – Спокойно покачал головой дворецкий. – Что мы выиграем от войны? Что выиграешь ты от войны? Погаси пламя, пока не разгорелось.

- Не вы ли его раздуваете? Не оно ли сейчас отражается в щитах ратников московских, что привел сюда по мою душу Овчина?

- Не горячись, Андрей Иванович! Я с миром к тебе пришел. – Шигона хладнокровно выдерживал бешеный взгляд князя Старицкого.

- Это ты называешь с миром? – Насмешливо кривя губы, князь Андрей показал рукой в кольчужной перчатке на московские полки, замершие в ожидании.

- Свита знатная… - Согласился Поджогин. – По князю и честь!

- В полон взять хотите? Чтоб уморить, как брата Юрия? Не бывать тому! Иль прорвусь с боем, иль сложим головы на этом поле ратной чести!

- Я не в полон приехал брать Старицкого князя, а сопроводить в Москву дядю великого князя московского Иоанна к племяннику царственному. А далее волен будешь…

- И ты хочешь, чтоб я поверил тебе, дворецкий? Мне донесли верные люди, что уговоры будут сладкие… - Андрей Иванович побелел от ненависти. Глазами насквозь прожигал.

- Верные люди? – Прищурился Поджогин. – А не ветерком ли надуло, насвистело со двора боярского? Не от Шуйских ли сорока на хвосте весточку принесла? Только не забыл ли ты, князь, кто брата твоего, князя Юрия, о котором ты поминал, упокой Господь его душу, - Шигона перекрестился широко, - к мятежу подбил? Не Андрей ли Шуйский? Так он жив, хоть и в железах сидит, а твой брат несчастный упокоился. Помнишь ли ты, князь, что Шуйские никогда не забывают о том, что они старшая ветвь Рюриковичей? Ближе всех ведь стоят к трону государеву. Может и примеряют под себя… Не советовали ли бояре сии знатные грамотки разослать, новгородцев мутить? А тем временем сами стены укрепили вкруг Новгорода. Приходи, мол, князь, встретим, только если заместо хлеба-соли пищали окажутся, да смола с камнями, не обессудь. А кто ждать тебя там вознамерился? Горбатый? Сродственник Шуйских? Что ж они так? Тебе совет дают один, а сами? Снаряд огнестрельный готовят? А ты меня камнем за пазухой упрекнул… Воюй на здоровье! Токмо о людях своих подумал, князь? Ведь не одна семья - жена и дитё малое у тебя! Удел целый! Тоже дети твои. Они к милости твоей взывают нынче. Спаси, князь, их жилища, животы отцов, матерей, деток от разорения и погибели.

Каждое слово Поджогина словно горячий воск капало на сердце Старицкого князя, постепенно растопляя лед его ожесточения.

- Что предлагаешь, дворецкий? – Буркнул, еще хорохорясь. А в душе уже смятение поселилось. Страх. Ни отец их Иоанн Грозный, ни братья его Юрий и Василий, отвагой ратной никогда не отличались. Вспыхнуть гневом это да, но не меч обнажить и ринуться в безрассудную смелость боя. Тоскливо стало князю. На жену несколько раз оборачивался. На бояр и воевод ближних. Словно опоры искал. Но молчали все. Он – князь и отец, хозяин удела, ему и решать!

- Бей челом великому князю московскому! – Уверенно тряхнул головой Шигона. – В винах признайся и покайся. Простит он тебя. Ему ль нужна кровь мало того русская, так и родная?

- Ты от себя сейчас речь держишь, Иван Юрьевич, иль… - Еще исподлобья смотрел, но голосом другим разговаривал. Потек металл, не булат, а олово прямо, и по имени назвал, это сразу подметил дворецкий.

- Иль… - Подхватил Поджогин. – От князя Иоанна Васильевича, внука самого Иоанна Грозного и сына брата твоего великого князя Василия, от матери его Елены Васильевны, от всей думы боярской.

- И от этого, молодца? – Скривился князь Андрей, показал рукой на нетерпеливо разъезжавшего позади московских войск Телепнева.

Шигона даже оборачиваться не стал и так понял о ком речь:

- Князь Иван Федорович, воевода передового полка, так же, как мы все волю государеву исполняет. Сказано ему было идти с ратниками встречать Старицкого князя, вот и пришел.

- А что ж тогда не он, а ты на разговоры ко мне явился?

- Да ты запамятовал, князь. Брат твой, государь наш покойный, - Шигона опять перекрестился, упомянув об усопшем, - завсегда меня посылал, честь великую оказывал.

- А он словно стражник рядом поедет? До боярского чина выслужился в постели у Елены… - Снова взъярился князь Андрей.

- Поостерегись! – Резко и громко оборвал его дворецкий. Глаза в щелочки сузились. Теперь и он мог свой гнев показать. – Слово вылетит пичугой малой – не поймаешь, до Москвы долетит, в ворону обернется, накаркает, злом обратно на тебя выльется. Ты о матери государя нашего что-то сказать хотел?

Смутился Старицкий. Опустил голову. Замолчал. Внезапно княгиня Ефросинья с младенцем подступила, почти стремени Поджогина коснулась. Смотрела снизу просящее, чуть склонив белую лебединую шею. С мольбой произнесла:

- На Литву бы ты нас отпустил, боярин?