Проклятие убийцы

Я протянул руку, чтобы вытащить его. Пальцы коснулись металла, а затем я почувствовал резкий укол в ладонь. Сердце подпрыгнуло. Я втянул воздух и отшатнулся. Глянул на свою руку, ожидая увидеть след змеиного укуса. Но увидел лишь крохотный кусочек стекла, впившийся мне в кожу.

Откуда он взялся?

Я выдернул осколок и вернулся к кровати, на сей раз пошарив под ней шпагой. Я выгреб небольшие осколки стекла и золотистую сетчатую клетку. Пару секунд я смотрел на беспорядок. А потом всё понял.

Выскользнув из спальни Миэтты, я зашёл в соседнюю комнату и разложил добычу на столе. Клетка могла использоваться для перевозки маленького домашнего животного. Например, птицы или мыши… или змеи. Защёлка отсутствовала.

Я осмотрел осколки стекла и заметил, что они маленькие и цилиндрические. Я выложил их в ряд и обнаружил, что некоторые части аккуратно сочетаются друг с другом. Получалось, что кусочки стекла прежде были длинным тонким стержнем. Я сидел, озадаченно взирая на них и пытаясь понять, на что, собственно, смотрю. Потом я заметил ещё один осколок, застрявший в сетчатой дверце клетки. И тут всё встало на свои места.

Ловушка. Вот что это такое: ловушка. Кто-то взял змею Амио, посадил её в клетку и сунул под кровать Миэтты. Затем, вместо того чтобы запереть клетку на защёлку, он вставил стеклянный стержень между полом и дном кровати – так, чтобы он удерживал дверцу закрытой. Когда Лизетт запрыгнула на кровать, матрац прогнулся, сломав стержень и освободив змею.

Девушка не должна была оказаться на кровати. И это значило, что ловушка предназначалась Миэтте. Клетка стояла бы запертой, пока герцогиня не легла бы в постель. Она должна была остаться одна с ядовитой змеёй – или, может, Филипп тоже оказался бы там, – и гадюка укусила бы их обоих, пока они спали.

У меня захолонуло сердце. Если б молодая служанка не расшалилась, ловушка сработала бы – и моя миссия закончилась, не успев начаться.

Мне стало жарко. На лбу выступил пот. Желудок сводило судорогой. Они совершили ошибку – лорд Эшкомб и король. Не стоило им отправлять сюда меня. Я должен был найти убийц, но это мне не по силам. Что я должен делать? Заглянуть под каждую кровать и каждый стул? Пошарить в каждом ящике? Опросить одного за другим тысячу человек, обитающих в Пале-Рояле?

Я закрыл лицо руками. Как же быть? Что мне делать?

Учитель, что мне делать?

– Что вы делаете?

Этот вопрос стал продолжением моих собственных мыслей, и я не сразу понял, что его задали вслух.

Однако голос был незнакомым, мелодичным. Обернувшись, я увидел богато одетого мужчину. У него на боку висела шпага, украшенная драгоценными камнями. Он наблюдал за мной от дверей комнаты и, похоже, стоял там уже какое-то время.

Я растерялся.

– Просто… рассматриваю эту клетку, – сказал я.

Мужчина был молодым – должно быть, чуть за двадцать. Он пристально смотрел на меня ярко-голубыми глазами. Затем его взгляд переместился на клетку, лежавшую на столе.

– Вы взяли её в покоях герцогини.

Я покраснел. Я мог поклясться, что когда выходил из спальни, в коридоре не было ни души.

– Она… отлично изготовлена, – сказал я. – Хотел рассмотреть её при хорошем освещении.

Внезапно парень перешёл на английский – безупречный английский без малейшего акцента.

– Кто вы такой?

Эта резкая смена темы застала меня врасплох.

– Я… Кристофер Эшкомб, барон Чиллингем. Друг герцогини.

– Да, я слышал, что вы сказали Амио. Только вот бароном Чиллингемом называют Ричарда Эшкомба.

– Это мой дед. Теперь он маркиз. Летом я унаследовал его титул.

– О? – Он склонил голову набок. – У вас очень любопытные познания, барон. Кто мог бы подумать, что вы разбираетесь в лечении змеиных укусов.

– Мы… часто ездим на охоту, и там нас постоянно кусают змеи.

– Ах, так вот зачем вы прихватили венецианскую патоку! На случай, если в залах Пале-Рояля вдруг устроят охоту.

Стало быть, он всё время наблюдал за мной. Я мысленно выругался. Я без раздумий кинулся лечить Лизетт. А что было делать? Позволить ей умереть?..

«Вот только, – подумалось мне, – ради своего прикрытия я должен был позволить ей умереть».

Во что я ввязался?

Я судорожно размышлял. Венецианская патока использовалась не только как противоядие.

– Э… по дороге сюда я проезжал мимо Лондона. Там до сих пор свирепствует чума, а патока помогает против болезни. Посему я решил, что будет разумно прихватить с собой немного, на всякий случай.

– Хороший ответ. – Молодой человек слегка улыбнулся. – Но, к несчастью для вас, я не верю ни единому слову.

Он неторопливо закрыл за собой дверь кабинета. А потом вынул шпагу.

– Так кто же вы такой на самом деле?

Глава 15

Я сделал шаг назад, задев ногой стол.

– Я уже сказал вам, кто я.

Молодой человек приблизился, направив на меня клинок.

– А я сказал, что не верю.

Мне вспомнились последние слова сэра Уильяма. Лучше избегать драк, чем искать их. Всё верно, но я и не искал. Драка нашла меня сама.