Проклятие убийцы

Молодой человек вложил шпагу в ножны. Про меня он словно забыл. Не сводя с него глаз я осторожно поднялся на ноги. Осколки стекла и порошок посыпались на пол. Я не мог взять в толк, что тут происходит.

– Кто ты? – спросил я.

– Что? – Он, словно очнувшись, поднял взгляд. – О. Я Симон Шателен, виконт д’Авирон. Твой учитель… был большим другом моего дяди.

Я разинул рот.

– Дядя… Шателен? Ты, случайно, говоришь не о Марине Шателене?

– Ты его знаешь?

– Мастер Бенедикт писал о нём в дневниках.

Я не мог поверить в свою удачу. В очередной раз прошлое учителя вплелось в мою жизнь и вновь спасло меня от ужасной участи.

– Почему ты напал на меня?

Симон смутился.

– Я… мне жаль. Я ведь не сделал тебе больно, нет?

«В общем, нет», – подумал я, вытирая кровь с губ.

– Всё нормально.

– Я не знал. Просто… ты очень странно себя вёл. Эта венецианская патока. И ты перевязал ногу той девушке. И назвал слугу своим другом. Что-то тут было не так. А когда-то именно мастер Бенедикт научил меня подмечать странные вещи.

Он грустно улыбнулся, словно вспоминая что-то очень-очень давнее.

– В общем, я заподозрил неладное. Поэтому когда все ушли, я спрятался и стал наблюдать за тобой. Хотел понять, что ты будешь делать. А ты вошёл в спальню герцогини и вышел с этой клеткой. Ну что бы ты подумал на моём месте? Особенно, учитывая, что кто-то уже пытался отравить вашего короля?

Я его полностью понимал. Хотя…

– А как ты узнал, что короля пытались отравить?

– Весь город знает. Об этом писали в «Газетт де Франс» на прошлой неделе. Не надейся сохранить здесь секреты, Кристофер. В Париже золото не главная валюта. Самый ходовой товар – сплетни.

Что ж, ответ вполне понятный. Но я задал ещё не все вопросы.

– А почему ты так разозлился, когда я упомянул мастера Бенедикта?

Он поджал губы.

– Как ты сам сказал: длинная история. Я расскажу, но сперва… Могу я попросить тебя об одолжении?

– О чём, о чём?

Симон повесил голову.

– Знаю, – сказал он. – Недостойно просить об одолжении после того, как я с тобой обошёлся. Но это не для меня – для дяди. Ты не согласился бы прийти и навестить его? Ему… нехорошо, и я думаю… думаю, ты мог бы помочь.

Я до сих пор толком не опомнился после нападения Симона и в первый миг решил: и не подумаю. Пусть найдёт себе другого аптекаря. Но слова застыли на губах, когда я вспомнил о своём учителе. Он тревожился о Марине Шателене. Они дружили ещё в ту пору, когда мастер Бенедикт был юношей. Если Марин действительно болен, я не мог просто отвернуться от него. Что подумал бы учитель?.. Если я могу помочь, то должен это сделать.

Впрочем, я не собирался идти туда в одиночку.

– Надо дождаться Тома, – сказал я.

– Конечно.

Едва ли не с сожалением Симон вернул пояс учителя. Потом отстегнул свою шпагу и тоже протянул мне.

– Поверь, что я не желал тебе зла.

Прояви я снисхождение, он мог бы сохранить оружие. Но порезанная губа и ноющий от боли зад снисхождению не очень-то способствовали. Я взял клинок.

Мы ждали, стоя в тишине. Я сгорал от любопытства, мечтая услышать историю Симона о моём учителе, но решил повременить с вопросами до возвращения Тома. Вскоре они с Салли пришли: хирург, проводивший операцию вместе со своими учениками, выставил их из кухни.

Я позвал друзей в комнату. Салли напряглась, увидев Симона. Я объяснил, кто он, а Салли, в свою очередь, подтвердила предсказание Палисси: Лизетт лишится ноги. Салли страшно расстроилась. Она лучше всех нас понимала, что теперь станется с девушкой.

– Лизетт потеряет работу. Даже если врач спасёт ей жизнь, она будет просить милостыню на улицах.

Я показал друзьям клетку-ловушку и объяснил, как было задумано нападение.

– Конечно же, Миэтта оставит горничную при себе, – сказал Том. – Пусть и случайно, но Лизетт ведь спасла ей жизнь.

– Я бы на это не рассчитывал, – ответил Симон. – Здесь не слишком милосердны к слугам.

– Мы должны найти этих убийц, Кристофер! – яростно сказала Салли. – Должны!

У меня заныло сердце. Я ведь до сих пор даже не представлял, как и где их искать.

– Не знаю насчёт убийц, – вступил Симон, – но всё же кое-чем могу помочь. Вот что я предлагаю. Кристофер, приходи и помоги дяде Марину. Взамен я поговорю с Реми, нашим дворецким, о Лизетт. Уверен, он сможет найти ей в дядином доме какую-нибудь работу.

Салли с надеждой посмотрела на меня:

– Ты ведь пойдёшь?

– Почему бы и нет? Простая сделка – все выигрывают. Это справедливо, не правда ли?

«Очень даже справедливо, – подумал я, – учитывая, что я в любом случае собирался помочь Марину». Однако я решил прибавить к условиям сделки кое-то ещё.

– И ты не расскажешь никому в Пале-Рояле, что мы не те, за кого себя выдаём. Согласен?

Симон, казалось, удивился – словно такая мысль даже не приходила ему в голову.

– О. Ну разумеется, нет. Это было бы бесчестно. – Он посмотрел на меня и ухмыльнулся. – Но, Кристофер, если ты действительно хочешь сохранить в тайне, что ты не Эшкомб, послушай доброго совета: никогда больше не вынимай шпагу.

Особняк Шателенов находился на острове Нотр-Дам. Однако, несмотря на название, это был не тот остров, на котором стоял знаменитый собор.