Проклятие валькирии (СИ)

Рунвид поразмыслила, окинула взглядом стол с кушаньями, что остывали зазря.

- Путь сюда был долгим и утомительным, Радвальд Белая Кость. Позволь, нынче ночью я отдохну. Пусть отдохнёт твой сын, что так хорошо меня встретил и так бережно доставил к твоему двору. А завтра, как появится над горами луна, я буду прорицать.

Вёльве отвели самое почётное место для сна в поместье. В комнате, что была устроена на втором ярусе гостевого дома. Первый был завален сеном, отчего воздух там навсегда пропитался его острым, душным запахом. Впрочем на второй ярус доносились лишь тонкие его отголоски. Богато убранная щитами, оружием и самым лучшим платьем комната наверху предназначалась для дорогих гостей. Они в Скодубрюнне появлялись нечасто, а сегодня там решили расположить вёльву.

Весь следующий день она не выходила из отведённой ей комнаты. Сиглауг приказала одной из рабынь пойти к ней и находиться рядом постоянно, если вдруг вёльве что-то понадобится. Девушка выходила изредка, носила Рунвид еду и питьё, а на расспросы любопытных о том, чем там занимается прорицательница, пожимала плечами и отвечала только одно: “Готовится”.

К вечеру у длинного дома начали собираться воины. Сиглауг всех приглашала войти. Они рассаживались на лавки вдоль стен, оставив самые ближние к креслу конунга места для его жены и сыновей. Сегодня приехали все, завершив дела на своих одалях. Старший Альрик сел справа от места Радвальда, а рядом с ним -Ингольв. Вынесли столы, накрыли яствами и напитками в изобилии. Потянулся по ЛОМУ запах жаоеной на огне ягнятины.

Наконец появился и Радвальд. Он почтительно вёл под руку Рунвид, как и положено гостеприимному и внимательному хозяину. И когда вёльва опустилась на подушку, набитую куриными перьями, конунг громко обратился к ней.

- Ты видела всё моё поместье и скот, почтенная, ты видела всех моих людей и рабов. Довольна ли ты тем, как тебя встретили? И готова ли ты сегодня назвать судьбу тем, кто пожелает её знать?

Рунвид окинула неспешным взглядом всех собравшихся.

- Ты добрый хозяин, Радвальд Белая Кость. И сегодня я готова прорицать. Только позволь мне и женщинам твоего поместья исполнить одну песню, чтобы открылись мне все тропы, которых я ещё не вижу.

- Можешь делать всё, что посчитаешь нужным для обряда, - согласился Радвальд.

Не закончив трапезы, люди потянулись во двор. Уже стемнело, и небо, освободившись от туч, искрилось россыпью звёзд. Чернели изгибы холмов на его фоне, и ветер доносил до слуха едва слышный голос моря.

Вёльва взошла на помост, а все собравшиеся женщины встали вокруг неё. Некоторые растерянно переглядывались, не зная, что им делать, ведь никому из них неведомы обрядовые песни прорицательниц.

Рунвид опустилась в кресло, опёрлась на посох, с которым как будто никогда не расставалась. Сегодня она выглядела иначе, чем при первой встрече. Волосы её, до того собранные от висков, сегодня свободно падали на плечи, лицо словно чуть осунулось, залегли тени в морщинках у губ и вокруг глаз. И взгляд стал тяжёлым и цепким.

Она опустила голову, будто что-то под ногами её заинтересовало. Люди невольно подтянулись ближе; сомкнули кольцо и женщины, ожидая, что же будет дальше. Показалось, вёльва посидела так, не шевелясь, долго, а после начала петь.

Никогда бы Ингольв не подумал, что она умеет так… Ее голос оказался низким и сильным, похожим, скорее, на мужской. Он плавно покачивался, точно волна. Накатывал и отступал, становясь тише. Некоторых слов было не разобрать, но удивительно: женщины, прислушавшись, начали ей подпевать. И так у них вышло складно, будто они делали это не в первый раз. Инголье посмотрел на Мёрд: она закрыла глаза, будто вся обратилась в слух, и в точности повторяла всё, что произносила Рунвид. Уж кто бы мог подумать, что и её проймёт.

Мужчины притихли совсем, заворожённые зрелищем и звуком женских голосов, что сплетались воедино и струились, как водопад по склону горы. И в груди от этого что-то мелко вздрагивало, а по спине проносился озноб.

Вёльва смолкла резко, и снова опустила голову. Замолчали и женщины, замерли,слоено приходя в себя.

- Теперь я готова, - изменившимся голосом проговорила Рунвид и подняла взгляд на конунга. - И, если позволишь, я хотела бы начать с твоего сына, Ингольва.

- Как тебе будет угодно, почтенная, - на удивление смиренно наклонил голову Радвальд, хоть эта честь и должна была принадлежать ему.

Мужи вокруг начали нетерпеливо переговариваться, видно, не понимая, почему именно Ингольву оказана милость первому говорить с вельвой. Не обращая внимания на колкие взгляды, он взошёл на помост и опустился перед Рунвид на колено.

- Позволишь мне узнать мою судьбу?

Та медленно положила ладонь ему на голову, чуть сжала пальцы. Помолчала, будто читала его мысли.

-Да, я могу сказать тебе многое. У тебя много дорог, и выбирать придётся самому. Каждая из них приведёт тебя к разному исходу. Есть среди них и хорошие, и плохие. Но одно я знаю точно, Инголье Радвальдссон. В походе, который вы задумали с конунгом, ты умрёшь. Хочешь ли ты слушать дальше?