Проклятие валькирии (СИ)

Он, более ничего не говоря Сиглауг, развернулся и пошёл первым делом в дом, где Радвальд обычно обсуждал важные дела. Откуда знал, что надо идти туда - не понимал. И почти не удивился, когда увидел отца там. Он лежал лицом вниз на полу. Как будто шёл куда-то, но жестокий недуг застал его внезапно.

Ингольв быстро подошёл и перевернул его на спину. Закрыл глаза, сжимая в кулаке ворот отца. Он не мог, просто не мог умереть вот так! Но ничего на убийство не указывало. Неужели судьба решила над ним посмеяться?

Прозвучали лёгкие размеренные шаги, и следом вошла Сиглауг, вскрикнула, отшатнувшись к двери.

Ингольв встал.

- Нужно остановить Фадира. Не позволить ему отплыть. Что-то тут нечисто.

Глава 8

Внезапная смерть Радвальда всколыхнула всё поместье. Вмиг оборвались сборы Фадира в путь. Смятение охватило всех, потому как никто не ожидал, что после победы на хольмганге случится такое. То ли убийство, то ли приступ недуга, правду сказать, к которому не было никаких причин. Асвейг видела только, как старший сын конунга вёл в длинный дом потрясённую и раздавленную случившимся Сиглауг. От надменности и твёрдости этой женщины, казалось бы, не осталось и следа. Не так уж часто приходилось близко сталкиваться с ней, но всё же довелось узнать силу её нрава. А порой и её жестокость.

Фадир Железное Копьё отдал несколько коротких приказов своим людям и пошёл за ними. Но только Асвейг хотела, пользуясь всеобщим замешательством, подойти к нему и ещё раз попросить помощи, как ей снова помешали. За все те дни, что конунг был здесь, она несколько раз пыталась подобраться к нему, поговорить, вновь напомнить о себе - ведь они не раз встречались, когда Оттар был жив. И она не верила, что теперь ему было плевать на её судьбу. Но словно что-то постоянно мешало. От поручений брути было не продохнуть, как и от их надзора. А Гагар словно ничем не хотел помочь. Ему-то резона нет Он как был рабом, так и остался бы, даже если бы Фадир вступился за них, попытался добиться свободы приёмной дочери погибшего лагмана. Порой хотелось выть от очередной упущенной возможности перекинуться с конунгом хоть парой слов. Но она не оставляла надежды до самого его отплытия.

И вот снова можно было бы попытаться, а перехватил Фадира ненавистный Ингольв. Словно чуял всё, волк, знал все её намерения и мысли наперёд. И разговор с конунгом завёл резкий, даже за рубаху на плече его схватил, останавливая. Только Железное Копьё, кажется, не понимал, что тот ему толкует. Асвейг остановилась поодаль, наблюдая за ними и ожидая, что всё же сможет подойти потом, когда бастард отцепится. Но тот отпускать конунга вовсе не торопился. Из дома для советов тем временем выносили тело Радвальда, медленно и почтительно. Толпились во дворе хирдманны вместе с воинами из Гокстада, и, судя по их нарастающему гомону, могла случиться знатная стычка. Если не найдётся того, кто смог бы её пресечь.

Радвальда понесли на плаще мимо Асвейг, она мельком глянула на него и едва не вздрогнула: показалось, он смотрит остановившимися глазами прямо на неё. Говорят, от взгляда мертвеца может приключиться самое плохое. Правда, порой казалось, хуже некуда. К тому же уж Асвейг он навредить не сможет. Но она всё равно невольно вцепилась в амулет прямо через ткань платья. Нехорошая смерть, не достойная воина. Теперь закрыты будут для него врата Вальгаллы, а путь ему прямиком в Хельхейм. Мертвеца отнесли в быстро сооружённый нарочно для него шатёр: теперь там ему и лежать до погребения. В доме его на ночь оставлять нельзя.

Тем временем Фадир всё же отговорился от Ингольва и зашёл в длинный дом, весьма озабоченный то ли произошедшим, то ли разговором с бастардом. А тот, сжимая кулаки от гнева, ещё долго смотрел ему вслед, о чём-то размышляя. Затем обернулся, вперился взглядом точно в Асвейг. Скупо махнул рукой, подзывая.

- А ты всё повода ищешь с Фадиром поговорить? - видно, решил он сорвать злость на ней. - Не поняла ещё, что не станет он за твою свободу просить? Ты ему никто. И печётся он только о себе.

- Пока Железное Копьё здесь, я не оставлю попыток…

- Оставишь! Иначе запру.

- Да уж сразу в кургане закрой вместе с отцом своим! - выпалила Асвейг - Лучше на костёр лечь, чем век твоей рабыней прожить!

Ингольв сощурился нехорошо и губы сжал так, что из-за усов совсем не видно их стало. Показалось, сейчас ударит. Так явственно привиделось, как тяжёлая - убить можно - пощёчина обжигает лицо. Но он и не шелохнулся.

- Плохо тебе живётся, значит? Ты хоть знаешь, как тебе могло бы здесь житься, если б не я?

- Если б не ты, я была бы далеко отсюда. И свободна!

- Свободна. После того, как с тобой потешилась бы половина хирда.

Асвейг открыла было рот, чтобы ещё что-нибудь добавить, но доводы её закончились. Ингольв насмешливо хмыкнул, но его лицо снова стало серьёзным.

- Я не желаю тебе зла, Асвейг. Я хочу, чтобы ты знала.

- Тогда отпусти.

- Не могу.