Проклятие валькирии

Ингольв неподвижно смотрел на поле поединка, отслеживал каждый выпад, каждую атаку, замечая ошибки и удачные ходы. Пока они были равны. Берегли силы, изучали друг друга, ведь ни разу до того им не доводилось сходиться в бою. Скоро пришлось подавать отцу второй щит. А тот, кажется, и не устал вовсе: только вздулась на лбу жилка и поблескивая лицо от пота.

Дождь все расходился. Отяжелел плащ, а вскоре вода начала просачиваться и под него. Но все мокли, ничуть не ропща. Даже Мерд, подрагивая от холода, ни словом не пожаловалась, только прислонилась плечом к плечу Ингольва. Но он не стал ее обнимать — не хотелось — будто чувствовал, что она не до конца честна с ним. Брат все равно будет важнее для нее, чем пока несостоявшийся муж. Кровные связи всегда будут стоять надо всем и править жизнью, привязанностями и долгом. Может, не так уж был неправ Лейви насчет нее? Да и насчет всех женщин.

Плащ под ногами конунгов тоже намок, Пропитался грязью и заскользил по гальке, глухо постукивающей под ним от каждого шага. Первым оскользнулся Радвальд, но устоял, лишь припав на колено и коснувшись земли кончиками пальцев. Быстро поднявшись, остановил выпад Фадира, вывернулся из-под удара щитом и отошел назад. Чуть примерившись, пошел в атаку — и теперь Железному Копью пришлось плясать под лязг клинков. Он отклонился от удара мечом, отступил, но скрытый плащом камень предательски вывернулся из-под его пятки. Фадир, пытаясь не ступить за край поля, завалился на спину, и его собственный щит тяжело рухнул прямо ему на голову. Железное Копье выругался глухо, сбрасывая его. Зеваки охнули и загалдели. А Радвальд остановился, ожидая, когда тот поднимется. Конунг перевалился на локоть, прижимая ладонь к виску. Взглянул на обагренные кровью пальцы. Несколько капель упали на плащ, и Фадир досадливо опустил голову.

— Пролилась первая кровь, — выкрикнули из толпы. — Поединок окончен!

— Вы что, серьезно? — хмыкнул Железное Копье. — Из-за ссадины прекращать поединок? Может, еще Радвальда победителем наречете?

Он встал и с силой пнул почти уже разбитый и так подставивший его щит.

— Кровь пролита, — выступил вперед Ингольв. Люди согласно загудели. — Знать, сами боги тебе подножку поставили, и щит на голову сверзили. Такова их воля!

Фадир только сощурился недобро, но поостерегся снова возражать. Его сыновья так и остались стоять за спиной, тоже не вступились, понимая, верно, что Ингольв прав. Кровь замарала плащ во время поединка, а значит, хольмганг свершился и Радвальд победил.

— Раз правосудие оказалось на моей стороне, Фадир, ты можешь остаться в Скодубрюнне еще на столько, на сколько пожелаешь. Я буду рад гостю, и мы попытаемся уладить наши разногласия, — спокойно заговорил Радвальд, убирая меч в ножны. — Теперь-то ты убедился, что я не убивал твоих жену и дочь?

— Убедился, — утирая так и струящуюся кровь, осклабился Фадир. — На денек, пожалуй, еще останусь. А там в обратный путь.

Отец пожал плечами, соглашаясь, не без облегчения во взгляде, с решением противника. Споро погрузившись на лодки, весьма довольные исходом поединка, люди отбыли обратно в Скодубрюнне. Ингольв всю дорогу ловил на себе тяжелые взгляды то ли самого Фадира, то ли его сыновей. Но сейчас ему было уже все равно. Все закончилось благополучно, и теперь Железное Копье уже не сможет вновь обвинить отца в том, чего тот не совершал.

Сиглауг первая встретила мужа, выслушала и радостно обняла его, хотя нечасто позволяла себе такие порывы. Да и отец их не жаловал. Но тут стерпел. Гости разбрелись по поместью, а вечером состоялся пир в честь конунгов и надежды на их примирение. Все веселились и в очередной раз опустошали отцовские пивные запасы. Но сегодня их никому не было жаль.

Оба правителя вполне мирно беседовали и показалось даже, снова уговаривались о совместном походе — кто знает? А Ингольв смотрел в лицо Фадира, не слушая, что тот говорит, и чувствовал глубоким нутром, что не все так замечательно, как кажется.

Попойка стихла лишь к утру, а просыпаться все начали и вовсе к полудню, когда рабы уже вовсю хлопотали во дворе, убирая следы вчерашнего веселья. Ингольв поспешил в длинный дом, чтобы присоединиться к проводам гостей, которых никто не ждал и задерживать сверх нужной вежливости не собирался. Вокруг было суетно. Смешались воины Фадира с хирдманнами Радвальда. Что-то перетаскивали на корабли, проверяли готовность отплывать.

— Ты не видел отца? — вдруг прозвучал за спиной голос Сиглауг. — С самого утра на глаза не попадается.

Показалось, она уже начала тревожиться, ее взгляд беспрестанно шарил по двору.

— Может, говорит о чем с Фадиром напоследок?

Но тут, подтверждая ошибочность его предположения, к своим кораблям вышел и Фадир. Ингольв вдруг тоже понял, что не встречал отца, как проснулся, и неосознанно ходил искал его, не понимая, что за беспокойство засело внутри.