Проклятый дар

Открываю глаза и смотрю на него, не таясь и открыто, выпуская собственных демонов, понимая, что сейчас демонстрирую всю накопившуюся в душе тьму. Открываюсь перед ним больше, чем перед Китом, и тихо говорю:

– А я не хочу. Только вот… боюсь, рано или поздно это меня убьет.

– Но и умирать ты не хочешь, так ведь? Вопрос, возможно, покажется тебе глупым, но мне нужно знать на него ответ.

– Не глупый. Я не знаю, хочу умирать или нет. Мне все равно. – Задумываюсь, пытаясь побороть нестерпимое желание закурить. – Но близкие мне люди приложили слишком много усилий, вытаскивая меня с того света. Я не имею права уйти из жизни самостоятельно. Это нехорошо по отношению к ним.

– Но случайно можно… – догадывается шэх.

Мне страшно то, как глубоко он смотрит мне в душу. Я понимаю, что после этих слов шэх меня пошлет, но все равно говорю:

– Да. И я постоянно ищу этот случай.

– Я не психолог, Дар… и не целитель. И уже говорил, что не люблю иметь дело с адреналинщиками. Все адреналинщики опасны как раз тем, что в попытках случайно уйти из жизни слишком часто тянут за собой других.

– Психологи и целители не помогли. Поверьте, были лучшие, – говорю я.

Шэх смотрит на меня долго, явно не решаясь дать ответ, а потом говорит:

– Тебе можешь помочь только ты сам. Никто больше. Другие могут дать только необходимую поддержку.

– Вы дадите мне эту поддержку? – в лоб уточняю я, обещая себе, что, если шэх скажет «нет», больше унижаться не буду.

– Ты до сих пор пьян, замерз и, судя по лихорадочному блеску глаз, заболеваешь. – Это не посыл, но и не ответ. – Я правда принял тебя за зельевика. Пойдем.

– Куда? – лениво уточняю я, так как идти никуда не хочу. Ну и не могу далеко. Но в последнем точно признаваться не стану.

– В дом пошли.

Согласно киваю, тяжело встаю и двигаюсь следом за шэхом. Как только попадаю в тепло, ведет, а руки и ноги начинает покалывать. Демоны, я и правда окоченел.

Разуваюсь и прохожу в гостиную, которую вряд ли могу рассмотреть. Перед глазами туман, и вообще реальность воспринимается с трудом. Организм на грани. Я перегнул палку, устроив ему слишком сильное испытание. Теперь расплачиваюсь.

Шэх идет на второй этаж, и я двигаюсь за ним, сжав зубы. Лестница кажется сущим адом, а каждое движение напоминает первый день после того, как на меня надели экзоскелет.

– Располагайся. – Шэх открывает передо мной дверь комнаты. – Это гостевая. В ванной полотенца, одежду я тебе принесу. Твоя задача – сходить в душ и выспаться. Проголодаешься – еда на кухне, в холодильнике. Мне надо уехать. Я вернусь вечером. Если не передумаешь, как проспишься, поговорим.

– Не передумаю, – уверенно отвечаю я, и он кивает.

– И еще один момент. Прости, парень, но я должен обсудить твое решение с твоей бабушкой. Заиметь во врагах мирс Амелию мне не хочется. У меня нет ресурса противостоять ей.

– Не говорите ей про мое состояние, – прошу я. – Она расстроится.

– Но не удивится?

– Послушный внук у нас Кит. – Я пожимаю плечами. – А про тренировки она знает. Не могу сказать, что одобряет. Точнее, как… она одобряет идею, но не направление. Но запрещать точно не станет.

– Я все равно поговорю.

– Ваше право.

Шэх уходит, а я падаю на кровать и вырубаюсь, проигнорировав указание сходить в душ. Я жутко замерз, но устал сильнее. Но главное, я сделал то, что хотел.

Глава 18

Каро

Мне плохо и душат рыдания. Впервые мне наплевать, что скажут другие. Впервые мне наплевать, что кто-то слышит мои всхлипывания. Потому что хочу плакать и плачу. Сама себе поражаюсь. Мне не больно, никакой трагедии не произошло, но обидно до такой степени, что я полночи рыдаю в подушку, одновременно жалея себя и ненавидя за слабость. Засыпаю только под утро, но зато крепко. Настолько, что истошный визг Энси заставляет меня буквально подпрыгнуть на кровати и испуганно распахнуть глаза, скорчившись от дикой головной боли. Вот знала, что рыдать полночи – не лучшее решение. Перед глазами плывет комната, от непрекращающегося визга Энси кажется, что лопнут виски.

Я даже понять не могу, что произошло. В комнате полумрак, несмотря на то что наступило утро. Шторы все еще задернуты, и луч света пробивается только в пространство между ними. Не сразу понимаю, что довело соседку до истерики. А потом перевожу взгляд с ее испуганного лица и дрожащих, прижатых ко рту рук в сторону стола, и сама испуганно замираю, отказываясь верить.

Оказывается, в комнате мы не одни. И одно это до ужаса пугает. За нашим столом сидит девушка. Ее руки лежат на столе. Бледные худые пальцы, ногти без лака и длинные, спускающиеся ниже поясницы волосы, завитые крупными локонами. Посиневшие губы и остановившийся взгляд. Я ее не знаю, но в колледже я учусь недавно, и многие лица мне незнакомы. На девушке кукольное платье. Нежно-розовое, с рукавами-фонариками и рюшами по подолу. Она мертва. Абсолютно и безнадежно. Издалека выглядит как очень реалистичная восковая кукла, однако едва различимый, но такой знакомый запах смерти, от которого все холодеет внутри, не спутаешь ни с каким другим. Я изучила его очень хорошо.