Пролетариат

– Может, и так. Так ведь и из Афгана эта дорожка ещё прямее, а ничего, вот он я. Ну вот с братьями по тому же Афгану бизнес держим…

– Да какой это бизнес! Это ж бандитизм чистой воды и рэкет!

– А другого на Руси-матушке нет. Может, на твоём экономическом вам про какой-то другой рассказывали, но здесь он именно такой. Вот мы, а вот они. Хочешь спокойно бизнес вести – плати, или им, или нам. Что, думаешь, много я на заводе заработаю? Цех законсервирован, зарплату талонами на макароны дают.

– Но ведь когда-то это изменится, может, лет через десять или двадцать. Там ведь уже новая эпоха будет. Двадцать первый век всё-таки!

– Эпоха, не эпоха, а что толку? До неё ещё дожить надо. Вот ты умная, всё знаешь, а простых вещей не понимаешь. Так же всё и будет. Всё ведь поделено уже. Разборки всё реже. Потому что делить уже нечего…

– А ты что, ещё и на разборки ездишь?

– Раньше случалось, то ты не знаешь…

– Скажи честно, ты ведь никого не убивал?

Она приподнялась и посмотрела Пельменю в глаза. Он спокойно встретил этот взгляд и сказал:

– Всякое случалось, но после Афгана – никого. Хотя некоторых стоило бы.

– Дурак ты, – она легла рядом с ним.

На её лице застыло какое-то задумчиво-беспокойное выражение, а глаза смотрели как бы и на мужа, и сквозь него.

– Да, дурак. Потому ты меня и любишь, – с улыбкой сказал Пельмень, – а помнишь, как в школе мы с Лёшкой чуть не подрались из-за тебя? Он ведь выше меня был, да и шире. А ты, совсем тогда маленькая, по грудь мне, подошла к нему и так серьёзно-серьёзно ему сказала: «Не смей его трогать!» Я тогда сразу понял – судьба. А с Лёшкой мы друзья. Вот ведь жизнь.

Лицо жены подобрело, она улыбнулась. Пельмень посмотрел на неё и тоже улыбнулся.

– Ну, хватит разговоров, – сказал он и полез на жену.

XII

Карась вошёл в просторное помещение ЦПУ[2]. Все сидели за компьютерами на своих рабочих местах. Вдруг кто-то, мельком глянув на Карася, громко произнёс:

– Нихуя себе!

Все сразу же повернули головы. Карась будто бы застенчиво заулыбался, хотя внимание явно было ему приятно. Он прошёл вдоль стены, где были расположены рабочие места операторов, чтобы поприветствовать каждого рукопожатием. Пожимая руку, каждый одобрительно кивал и говорил что-нибудь вроде: «Ну молодец!» или «Давно бы так!» – а Старшой, поднимаясь со стула навстречу, сказал:

– Ну теперь дорога в старшие операторы тебе открыта!

В ответ Карась скромно и мечтательно широко улыбнулся. Когда он, поздоровавшись со всеми, вернулся к своему рабочему месту, расположенному ближе всех ко входу, и сел в кресло, Старшой сказал:

– Ну рассказывай!

– Да чего рассказывать? – как бы нехотя сказал Карась. – Сами же всё видите.

– Не, ну ты сам или надоумил кто?

– А, может, и помог кто? – с усмешкой сказал Федя.

– Да нет, я сам, по собственному, как говорится, почину.

– Вот! – не унимался Старшой. – Значит, не зря мы с тобой тут столько говорили! Значит, понял наконец! А ведь я с первых дней тебе говорил. В конце концов, лучше поздно, чем никогда. Знаешь, когда ты только первый раз зашёл на ЦПУ лет девять назад, кажется, мы тогда с Жекой работали. Он же сидел. Он как раз тогда несколько лет как освободился. Посмотрели мы на тебя, и я его спрашиваю: «Жек, а что бы с таким парнем на зоне сделали?» А Жека мне и ответил: «Да опустили бы, и сидел бы весь срок возле параши». Вот так-то.

– Ну на зону я не собираюсь, – уже серьёзно ответил Карась.

– А кто же туда собирается? От сумы и от тюрьмы, как говорится, не зарекайся, – заметил Федя.

– Ну Жека-то жену убил за измену, с этой стороны я могу быть спокоен, – ответил Карась.

– Ну тут ты тоже не загадывай! Когда-нибудь и ты женишься. По крайней мере шаг от замужества к женитьбе ты всё-таки уже сделал, – сказал Старшой, и все засмеялись.

Отойдя от смеха, сидевший рядом со Старшим Пельмень сказал:

– Да ладно, чё вы?! Ну парень повзрослел, понял, что детство кончилось, взялся за ум, можно сказать. Молодец, Карась! Так держать! Скоро Старшого заменишь.

На последней фразе Пельмень ехидно глянул на Старшого. Все снова засмеялись, а Старшой сказал:

– Старший оператор незаменим!

– Ты ведь знаешь, – поддакнул Карась, – незаменимых людей у нас нет.

Старшой улыбнулся, но промолчал. Вместо ответа он встал, подошёл к своему рабочему месту, взял кружку и пошёл к выходу. Проходя мимо Карася, он нагнулся к нему и сказал:

– Пойдём, что ли, чаю попьём.

Карась попросил напарника приглядеть в монитор за процессом, а сам взял пакет, стоявший под столом, и пошёл вслед за Старшим. Они вышли с ЦПУ, прошли по коридору мимо курилки десяток метров и зашли в небольшую комнату для приема пищи. Там стояли стол, две лавки, микроволновая печь, чайник и холодильник, куда операторы складывали принесённые с собой на смену продукты. В углу располагалась раковина. Налив из чайника кипятку, Карась и Старшой сели за стол друг напротив друга. Карась достал из пакета коробку с чайными пакетиками, один положил в свою кружку, а другим угостил Старшого.

– Ну, рассказывай! Чё ты вдруг-то? – задушевным тоном спросил Старшой.