Пропавшая невеста

– Да я не об этом, – отвечала Эмили покаянно. – Шарлотта не права, когда говорит, что мы сделали все возможное, и называет нас всего лишь пасторскими дочками. Ведь она знает – и ты, Энн, тоже это знаешь, – что мы больше, чем пасторские дочки; куда больше. Мы трое умны – куда умнее любого деревенского констебля; а главное, мы обладаем тем, что важнее и полезнее любых фактов.

Эмили хлопнула ладонями по столу.

– У нас есть воображение, – сказала она. – Великий, могущественный дар, позволяющий нам понять других людей, и даже таких чудовищ, как Честер. Мы незримыми проходим меж ними, нам ведомо каждое их желание, нам открыта цена, которую они готовы заплатить за их исполнение. Вот почему я верю: если мы задумаемся как следует, если соберем воедино все, что узнали о Честере, то нарисуем такой его портрет, который поможет нам предсказать его последующие действия: то есть портрет его души, его мыслей, порождающих поступки.

Шарлотта и Энн переглянулись, и старшая сестра вынуждена была признать, что слова Эмили кажутся ей убедительными. Ей самой не меньше, чем Эмили, хотелось дойти в этом деле до конца. Просто она и Энн привыкли принимать в расчет приличия, а Эмили – нет. Однако их попытки вести себя правильно, так, как принято, сковывали их и часто заканчивались ничем. По всей видимости, респектабельность – не их стезя. Но Шарлотта не представляла своей жизни без одобрения. Без признания. Ей хотелось самой стать творцом своего будущего. Но кто позволит женщине без порядочной репутации достичь таких высот?

– Эмили, я понимаю твою страсть и твое стремление к чему-то большему, чем… это, – Шарлотта обвела рукой маленькую гостиную, – но мы не можем продолжать, по крайней мере, не сейчас, когда на карту поставлена жизнь детей. Если ты хочешь знать мое мнение о том, что станет делать Честер, то вот оно: этот человек стоит на грани безумия; мы знаем, что ему уже не раз доводилось совершать насилие над ближним; такой человек, заметив, что его привычный мир рушится, способен на любое зло. Независимо от того, причастен он к тайне исчезновения второй супруги или нет.

– Как можно в этом ручаться, не разгадав тайну до конца? Мы не знаем, убил Честер свою жену или держит ее где-то взаперти, – а может быть, ее лишил жизни кто-то третий. Пожалуйста, не ходи пока к отцу. Давайте еще раз обдумаем все наши открытия и попытаемся извлечь из них истину, прежде чем сдаться. – Эмили повернулась к Мэтти и, упав перед ней на колени, схватила ее за руки.

– Мэтти, ты, должно быть, очень устала. Хочешь, я отведу тебя в мою спальню, где ты сможешь прилечь и отдохнуть? Нам с Шарлоттой и Энн нужно еще немного времени, чтобы решить, как поступить дальше. Хорошо?

Мэтти повернулась к Шарлотте, которая сначала помолчала, обдумывая слова Эмили и убеждаясь, что они не противоречат ее собственным намерениям и чувствам, и только тогда заговорила:

– Думаю, что тебе и впрямь будет лучше прилечь, Мэтти, душа моя. Я сама отведу тебя наверх, а Эмили и Энн приготовятся пока к нашему разговору, который мы начнем, едва я спущусь.

– Хорошо, Шарлотта, – сказала Мэтти и покорно пошла за ней наверх.

– Вот это правильное решение, – шепнула Эмили Шарлотте, когда та выходила.

– Будем молиться за то, чтобы так оно и оказалось, – ответила Шарлотта, серьезно глядя на сестру, – неверный выбор приведет нас к очень серьезным последствиям.

Глава 31. Эмили

Когда на стол легли все собранные ими вещественные улики – за исключением свиного ребра, которое Эмили выбросила в вереск, – кучка оказалась жалкой и не отвечающей случаю. Эмили внезапно охватил страх: что, если она переоценила их детективные способности? Разве хоть один из этих предметов может сообщить им что-то новое?

Гостиная была маленькой и тесной, день угас, за окном точно натянули покрывало стального цвета, а ветер поднялся такой, что мешал дыму выходить в трубу, порывами загоняя его назад в комнату, и тогда Эмили казалось, будто туман с пустоши, стремясь проникнуть в дом, сочится в каждую щелку.

– Скажи, а ты просматривала бумаги, которые взяла со стола Честера? – спросила вдруг Энн и, пододвинув к себе стопку разрозненных листков, стала не глядя перебирать их, точно надеясь извлечь из них смысл при помощи одних прикосновений.

– Да, – ответила Эмили и, взяв кусочек гальки, с удовольствием подержала прохладный увесистый кругляш в ладони. Ах, если бы она могла угадать момент, который обозначал собой этот камень, вызвать из небытия отмеченные им драгоценные образы, ей все сразу стало бы понятно, не сомневалась она. – Ничего особенного, что-то связанное с поместьем, как я поняла.

– А ты, когда была в последний раз в Честер Грейндж, не видела и не слышала там ничего такого, что могло бы пролить хоть какой-то свет на судьбу Элизабет Честер? – спросила Шарлотта, внимательно вглядываясь в лицо сестры.

– Ничего, – солгала Эмили.