Пропавшая невеста

Она решила оставить при себе наиболее интригующую часть своих похождений: то, как сама собой выкатилась из темного угла на свет пуговица, или как невидимая ледяная рука сжала ее руку, когда она пряталась за портьерой в кабинете Честера, – ведь сестры решат, что она все нафантазировала, и вряд ли надо их строго за это судить. Но не один лишь страх насмешки руководил ею: миг за портьерой принадлежал ей, и только ей, и не обязательно кому-то еще знать о данном ею тогда обещании. Однако исполнить его она намеревалась всерьез, ведь обет неупокоенной душе из Честер Грейндж был для нее не менее важен, чем клятва живому человеку.

Эмили вздрогнула так, словно кто-то только что наступил на ее могилу, и, переждав, когда момент прикосновения внешнего мира к ее душе останется позади, продолжала.

– Тут что-то кроется, я чувствую это, – прошептала она. – Не знаю пока, что именно, но со временем наверняка узнаю.

– Вообще-то, Эмили, – сухо ответила Энн, выравнивая листки в стопке, – я считаю, что эти самые бумаги, которые ты называешь скучными, содержат немало сведений, имеющих непосредственное отношение к предмету наших изысканий. Я, например, уже извлекла из них два факта, которые могут оказаться полезными для нас.

Эмили откинулась на спинку стула.

– Вот как? Неужели среди счетов и расписок тебе попалось признание убийцы за его собственноручной подписью?

– Не все так просто, Эмили, – ответила ей Энн, с видимым наслаждением оттягивая момент раскрытия карт. – И потом, разве не ты говорила, что детектив – это тот, кто умеет читать между строк?

– Ну же, Энн, рассказывай, – потребовала Шарлотта. – Сейчас не время для театра.

– Что ж, понятно, – если драматизируешь ты или Эмили, этому всегда найдется оправдание, а если я – это уже «театр», – вздохнула Энн. – Ладно, слушайте. Во-первых, я узнала, что Честер многим должен – как говорится, в долгах как в шелках. Неудивительно, что он сделал предложение богатой невесте Элизабет, чье приданое могло снова наполнить его оскудевшую казну, а не бедняжке Мэтти, которая сама без гроша в кармане. Более того, случись что-нибудь с его женой – и тот доход, который он ежемесячно получал от тестя, иссякнул бы, а вместе с ним и жизнь, к которой Честер привык. Так что теперь мы, по крайней мере, понимаем, почему Честер не объяснил мистеру Ханичерчу, что случилось с Элизабет. Боялся, что ему откажут в содержании.

– Какой изысканный джентльмен, – сухо заметила Эмили. – Ты сделала замечательное открытие, Энн.

– Вряд ли можно сказать, что я сделала что-то особенное, – с ехидцей улыбнулась Энн. – Ну разве что внимательно прочитала бумаги, где все написано черным по белому. Иногда бывает полезнее посмотреть внимательно на то, что у тебя под носом, чем шляться бог знает где.

– Полезнее – да, но не веселее, – улыбнулась Эмили.

– А как же доходы от арендаторов? – Шарлотта сдвинула очки на лоб и ущипнула себя за нос, как делала всегда, когда у нее уставали глаза. – Их не может быть совсем мало.

– Я точно не знаю, ведь у меня в руках только отрывочные факты. – Энн разложила письма перед сестрой. – Но, по-моему, он то ли распродал всю свою землю, то ли проиграл, но держит все в тайне. Люди в деревне по-прежнему думают, что платят аренду Честеру и только от него зависит, будут они и дальше жить в своих домах или нет, но на самом деле его власть – сплошная видимость. Почти весь Арунтон принадлежит его кредиторам.

– Но тогда, – сказала Эмили, качаясь на стуле именно таким способом, который вызывал у Шарлотты наибольшее раздражение – на задних ножках, – у него нет мотива для убийства Элизабет, ни малейшего. Больше того, если она умирает, то он становится нищим… только откровенное безумие могло толкнуть его на убийство жены в таких обстоятельствах.

– Если он и безумен, то не настолько, чтобы забыть о необходимости скрывать от ее родственников правду об исчезновении, – сказала Энн, разглаживая еще один смятый листок. – Но и это еще не все, вот, как мне думается, ключ ко всей нашей истории – смятая обертка от посылки. Она адресована миссис Элизабет Честер, а почтовый штемпель на ней проставлен в тот самый день, когда было обнаружено исчезновение адресата.

Эмили протянула руку к лежавшему перед Энн большому листу смятой коричневой бумаги, оглядела его внимательно и покачала головой.

– И что в нем особенного? – Она взглянула на младшую сестру и невольно разозлилась, увидев наслаждение собственным открытием, которое было написано у той на лице.

– Не сердись, Майор, – сказала Энн и лукаво подмигнула. – Не твоя вина в том, что ты ничего не понимаешь. Я тоже считала эту бумажку бесполезной, пока не прочла письмо, которое отдала Шарлотте миссис Ханичерч, и не сопоставила одно с другим. Взгляни на почерк.

Шарлотта протянула Эмили письмо и приложила его к надписи на разорванном пакете. Было совершенно ясно, что четкие, ровные строчки обоих документов вывела одна и та же рука, которая, как уверяла миссис Ханичерч, принадлежала ее дочери.