Пророчество

– А я с тобой, Толян, обсуждать это не собираюсь. Ты бы лучше фары вырубил, конспиратор… – Уже берясь за ручку дверцы, Горелый на миг остановился, подумал и вдруг произнес: – Ладно. Хотел идти, Гена, – пошли. Что там будет, не знаю. По крайней мере, хоть и с голыми руками, зато с напарником.

– А если она тебе какую-нибудь пакость напророчит, Ген? – прикололся напоследок Анатолий.

Здесь, за городом, в темноте и тишине, перед уединенно стоящим домом с едва освещенными окнами, Гена Корсак слегка струхнул. Даже усомнился, стоило ли соваться со своим предложением, но тут же устыдился этой мысли и стал выбираться из машины. Стоя в сыром прошлогоднем бурьяне, зачем-то сбросил куртку и швырнул ее на сиденье.

Щегольские остроносые туфли Гены сразу же чуть ли не по самые шнурки вгрузли в жирную весеннюю грязь. Он смешно дернулся, подпрыгнул, попытался нащупать твердую опору, но так и не нащупал. Горелый в своих внедорожных берцах чувствовал себя куда увереннее.

– Вперед, – скомандовал Сергей. – И под ноги смотри, поскользнешься еще, городской…

Машину Горелый велел Анатолию остановить за крайними деревьями посадки, чтобы из окон дома ее не было видно. Кто бы ни находился в доме, он не должен знать, что Сергей уже здесь и к тому же не один. Правда, если Олеся и в самом деле та, за кого себя выдает, для нее это не проблема, но сейчас Сергей думал об этом гораздо меньше, чем о необходимости соблюдать меры безопасности.

Как только они отдалились на десяток метров от машины, их окутала кромешная тьма.

– Держись за мной, – вполголоса проговорил Сергей. – И помалкивай.

После чего зашагал напрямик, не обращая внимания на грязь. Геннадий заторопился следом, поскользнулся и едва удержал равновесие. Да уж, его экипировка точно не годилась для сельской местности.

Они приближались к дому с тыльной стороны, где имелась пара подслеповатых оконец, а чтобы оказаться у входной двери, надо было обогнуть постройку. Там смутно виднелись столбы, оставшиеся от ворот, и что-то вроде ограды, которая в действительности ничего не огораживала.

Остановившись у ближайшего окна, Горелый попробовал заглянуть внутрь. Разглядеть ему ничего не удалось, и он на всякий случай постучал в окно костяшками пальцев. Никакой реакции. Он снова постучал – громче и настойчивее. К окну никто не подошел, но Горелому на миг почудилось, что в мутном свете мелькнула какая-то темная тень, показавшаяся ему невесомой.

Вокруг было очень тихо.

– Черт знает что такое… – сердито проворчал Сергей.

Он еще раз постучал и, ничего не добившись, кивком велел Геннадию следовать за ним. Обогнув дом, он поднялся на перекошенное и полусгнившее, а когда-то, должно быть, крепкое и надежное деревянное крыльцо и, уже не скрываясь, несколько раз с силой грохнул кулаком в дверь.

Та открывалась внутрь и от удара дрогнула и распахнулась.

Не заперто.

Все это очень не понравилось Горелому. Здравый смысл требовал немедленно развернуться и убраться подальше от этого места, смахивавшего на ведьмино логово из старых сказок. Убраться самому и увести с собой парня, который понятия не имеет, во что ввязался. Но мысль о бегстве показалась Сергею позорной, и вообще, это противоречило его натуре. Адреналин бушевал в крови, сердце бешено стучало, и ноги сами перенесли его через порог. Уже на ходу он нашел оправдание своему поведению: Олеся – женщина с причудами и неоднократно это доказывала, кто знает, какой спектакль она приготовила на этот раз.

Тесные сени, дальше – комната. Сергей – все-таки в селе вырос, у бабушки примерно такой же дом был – скорее угадал, чем заметил кладовую, расположенную справа. Там обычно хранят всякий скарб, продукты, которые не портятся, и там всегда обитают мыши. И в самом деле, оттуда потянуло знакомым запахом. Но, пожалуй, только мышами тут и пахло. В этом доме явно давно никто не жил, таких заброшенных усадеб полно в окрестных селах.

Сергею невольно вспомнилась та однокомнатная квартира, где он впервые увидел Олесю; здесь все было почти так же.

Даже свечи.

Их тусклые отблески пробивались из комнаты сквозь щель, образованную слегка приоткрытой дверью.

С того момента как Сергей и его спутник двинулись от машины к дому, оба не проронили ни слова. Единственное, что слышал сейчас Горелый, – как Геннадий сопит ему в затылок.

Он взялся за холодную металлическую дверную ручку, открыл дверь и шагнул в комнату. По инерции сделал еще шаг – и застыл, пораженный увиденным.

По всей комнате были расставлены зажженные свечи.

Сколько их было, Сергей не успел сосчитать, отметил только, что их расположение казалось хаотичным лишь на первый взгляд. В любом беспорядке есть своя логика, особенно если его устраивает ведьма.

Пламя свечей отбрасывало на стены причудливые пляшущие тени. В центре комнаты, озаренная неверным светом, раскинув руки, лежала лицом вверх пророчица Олеся. Волосы ее, почему-то снова длинные и прямые, а не такие, как сегодня днем, разметались по полу и походили на обрамление какой-то жуткой картины. На женщине был широкий балахон, длинный и тоже разметавшийся.