Пророчество королевы Севера

Следы коней вели прямо на север — у Бена и не было сомнений по этому поводу... Цена, которую запросил охотник за убийство двух беглецов, была достаточно высока, но это был самый лучший зверолов полуострова. Тарис проводил его к Верону, чтобы тот дал то, что просил исполнитель: хороший задаток. Граф замешкался, мучимый желанием зайти в комнату к Каваде, но вдруг подумал, что может ее там не застать... и испугался.

Рано утром веснушчатый мальчишка принес свежие булки солдатам. Тарис не ел хлеба. Он вышел из караульной на два шага раньше выскочившего вслед за ним пацана.

— Учитель фехтования... первый дом у восточных ворот. Она проводит там все дни...

Они не останавливались — мальчик прошептал донесение на бегу, пока граф разворачивался. Осталось только поручить кому-то утренний развод солдат...

Сгорбленный старик в поношенном, но еще крепком плаще, хромая и опираясь на металлический прут, вышел из города. Он низко опустил капюшон, пропуская патрулирующих город солдат. Оглянулся — никого... Стремительным броском взобрался на второй этаж дома у самых городских ворот и проскользнул в открытое окно. В доме было пусто. Он обошел четыре комнаты, две на первом и две на втором этаже. Беспорядок, почти полное отсутствие мебели, циновка на полу, много колющего оружия: ножи разной формы и размеров, мечи, сабли, шпаги, рапиры... и ни души.

Старик, а это был Тарис, двигался быстро и почти бесшумно. Где-то раздавался звон металла. Он пошел на звук и увидел открытую дверь в маленький садик, огороженный с трех сторон глухими стенами соседних домов. В садике учитель фехтования — высокий, худой и подвижный пожилой человек — учил фехтовать женщину с черной косой. Вначале граф просто не поверил своим глазам. Когда они описали полукруг и ученица повернулась к нему лицом, ему наконец пришлось поверить.

 Это была Кавада. Бену захотелось плакать. Старик был очень строг, он кричал и бил ее тупым мечом по толстому, порванному в нескольких местах кафтану, набитому ватой. Она неплохо двигалась. Он даже не думал, что у нее может так хорошо получаться.

Тарис вышел так же, как и зашел, соскользнув со второго этажа, и насмерть перепугал пожилую крестьянку, несущую в корзине петуха. Фигура в темном плаще свалилась на нее с неба и тут же исчезла. Женщина закричала, выронив поклажу. Радостный петух вырвался, закукарекал и рванул через ворота...

Кавада вернулась в замок пораньше. Она подумала, что с Тарисом что-то происходит. Этой ночью он не ночевал с ней. Был в борделе? Женщина почувствовала укол ревности. Раньше она его не ревновала... Сегодня надо наконец-то поговорить. Они по-прежнему мало разговаривают. После ее бурного ухода и еще более бурного примирения жизнь вошла в привычную колею, и они встречались только ночами. Тариса что-то мучает, вчера он кричал во сне.

Кавада скинула плащ и расстегнула куртку. Где ее платье? Вот здесь, в этом темном углу. Но только протянула руку, чтобы его взять, как вдруг кто-то из-за кресла схватил ее за кисть и рванул на пол. Крупное тело навалилось на нее. К счастью, она успела выхватить нож...

— Остановись, или я убью тебя, — Кавада почувствовала, как кончик кинжала пронзил ткань и уперся в металл.

«Неужели я могу убить человека?» — промелькнула напугавшая ее мысль. Послышался знакомый смех. Лезвие скользнуло по кольчуге, нападающий вывернул ей руку и перевернул на живот, прижав к полу. Почувствовала на шее знакомый рот...

— О, боги, ты что, с ума сошел? Как ты меня напугал!

Рука Тариса проникла Каваде под рубашку. Он снова ее перевернул, на спину, и, опираясь на локоть, откинул с головы капюшон.

— А твое сердце не бьется.

— Это плохо? — она никогда его не понимала.

— Это хорошо. Вставай, — он рывком поставил ее на ноги и оттолкнул от себя. Бросил ей саблю — настоящую, острую саблю, — а сам взял ее длинный нож. — Защищайся.

Кавада не ожидала этого. «Какой кошмар! Он сошел с ума!» — пронеслось в голове. Но она сумела отразить его первый удар и уйти от второго.

 А третьим он распорол ремень, и женщина с ужасом почувствовала на боку холодное прикосновение лезвия — оно не оцарапало ее, лишь грозно дотронулось до кожи. И тут ее рука дрогнула. Бен сделал стремительное движение и выхватил у нее саблю.

— Ты мертва, — сказал серьезно, заводя ее кисти за спину, обнимая с высоты своего роста.

— Ты напугал меня, — сейчас сердце забилось часто-часто...

— Твой первый враг — страх. Как только ты испугалась, тебя уже победили.

— А второй?

— А второй враг ты сама, когда заучиваешь что-то и стремишься это повторить в каждой ситуации. Ты тренируешься затем, чтобы перестать думать, как реагировать. Отключай ум и память, тело должно двигаться само. Не командуй ему, оно справится.

— Я не поняла...

— Ты дважды отводила удары одинаково, а они были разными. Нельзя использовать один и тот же прием, начинай импровизировать...

— О, Тарис, я только учусь!

Он вытянул ее руки вверх, опрокинул на стол — разлетелись бумаги, перья, перевернулась чернильница, — начал снимать с нее брючки.

— Придумай что-нибудь! Чего ты раньше не делала?!