Прощай, полуостров! Она

Мама во-о-он там, у верхушки елки, спустилась с неба, чтобы провести эту ночь вместе с семьей. Она приняла вид ярких бликов от гирлянды, и когда они так дрожат, значит, Люси смеется. У Дары было красивое платье – длинное и пышное, корона и волшебная палочка, и девочка была уверена, что мама любуется своей маленькой принцессой.

Вечером стали приходить гости. Папин друг, дядя Саша, принес Даре огромного плюшевого медведя. Сперва Дарина посчитала, что подарок какой-то детский, но потом прикоснулась к мягкому меху и передумала – обнимать медведя оказалось очень приятно. Дядя Саша был в сопровождении какой-то женщины, которая лишь мельком взглянула на Дару и пошла осматривать дом, он интересовал ее намного больше. Следом пришла папина старая тетушка. Она была почти слепой и нудной, и совсем не обращала внимания на Дарину, но отец питал к старушке нежные чувства, по всей видимости, потому, что, не считая дочери, тетушка была его единственной родственницей в этом мире. Она подарила девочке древний носовой платок, пожелтевший и пахнущий нафталином. Дара вежливо приняла этот дар и незаметно сунула его в буфет. Корсаков пригласил к столу маму Веру, которая с радостью приняла его приглашение, и двоих охранников, единственных кому доверял настолько, чтобы усадить с собой за стол. Он никогда не смешивал работу и дом, но эти двое стали для него почти что семьей, и он чувствовал себя рядом с этими ребятами намного спокойней, чем без них.

Взрослые выпили шампанского, и смех зазвучал громче, телевизор бубнил, и Дарине было тепло и уютно. Мама Вера заботливо подкладывала ей в тарелку яства, а головная боль на время отступила. Дарина решила, что это самый лучший день в ее жизни. Где-то около десяти часов, когда она уже наелась до отвала, но ждать боя курантов предстояло еще целых два часа, и как их провести, чтобы не заснуть, она не знала, отец поднялся и сказал:

– Пойдем, Санек, прогуляемся.

– Куда? – Саша был крайне удивлен.

– Хочу преподнести тебе новогодний подарок.

– Да? Ну, хорошо… – в голосе звучало сомнение.

– Даринка, мы ненадолго уйдем по делу. К курантам обязательно придем, – Корсаков присел на корточки рядом с дочерью.

– Папа! Не уходи! – воскликнула Дара, ощутив прилив страха.

– Борис Владимирович, какие такие дела могут быть в новогоднюю ночь? – без смущения спросила мама Вера. Она тоже выпила шампанского, ее щеки разрумянились, и она подпевала всем выступающим по телевизору певцам.

– Оставляю Дарину на ваше попечение. Мы ненадолго, – добродушно ответил Корсаков.

Мама Вера недовольно покачала головой, но тут на экране появился Александр Серов, женщина ахнула и забыла о хозяине.

Корсаков накинул теплую куртку, вышел во двор и наслаждался морозной ночью, ожидая Сашу, который никак не мог распрощаться с девицей. Корсаков был в таком прекрасном расположении духа, что чуть ли не пританцовывал на снегу. Ребята-охранники стояли рядом, не удивляясь, не задавая вопросов и даже получая удовольствие от спонтанного поведения хозяина. Они напоминали собак, радующихся любой неожиданной прогулке и прыгающих при виде поводка.

Вот и Сашка появился на пороге, смущенный и слегка растрепанный.

– Прыгай в машину! – почти приказал Корсаков. – Какая чудная новогодняя ночь, – уже мягче добавил он, когда машина тронулась с места.

– Куда едем? – наконец спросил охранник. Это было не любопытство, парню просто надо было знать, куда везти хозяина.

– Вот тебе адресок, – протянул Корсаков лист с адресом.

Спустя пятнадцать минут машина остановилась в спальном районе, около обычной пятиэтажки. Двор был погружен во тьму, но подъезды подсвечивались тусклыми лампочками.

– И где мы? – спросил наконец Саша. Почему-то ему в голову закралась мысль, что Борис хочет подарить ему квартиру. Своей он еще не обзавелся, и покупка квартиры была для него на первом месте.

Дом – «хрущевка», довольно обшарпанный, квартиры там тоже не ахти какие, и Саша думал, что не так уж и рад подобному подарку, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Придется принять подарок, благодарить, улыбаться и изображать восторг. Он репетировал про себя благодарственную речь, но его мысли перебил Корсаков, который обрадованно сказал:

– А вот и он! Какая пунктуальность.

– Кто? – удивился Саша и уставился в окно машины.

Из подъезда вышел мужчина, в простом синем пуховике и лыжной шапочке. Он на миг замер, посмотрел в небо на полную луну и медленно зашагал прочь.

– Пойдем, – Корсаков выпрыгнул из машины, как чертик из табакерки, словно его удерживал какой-то сложный механизм, а потом отпустил, и он, помолодев на десяток лет, преобразился и стал походить на того лихого паренька в спортивном костюме, каким был прежде.