Прощание из ниоткуда. Книга 2. Чаша ярости

„Я свое условие ВЫПОЛНИЛ, — доложил тот, — очередь за вами”. —,Что ж, я готов, — не задумываясь откликнулся художник, — у меня есть для вас одна славная работенка”. — „Слушаю вас”, — было ответом. „В далеком океане, в неизвестной стороне, на секретной долготе и на энской широте имеется необитаемый остров, прошу вас воздвигнуть на этом острове комфортабельный дворец, где я мог бы вместе со своей молодой женой время от времени предаваться любви и творчеству”. —„Бу зде, отсалютовал чертенок, — вашество, не извольте беспокоиться”. Когда муж вернулся, жена уже спала, и он, из свойственной ему деликатности, не решился ее будить. Утром молодая проснулась не в духе и в течение дня заметно проявляла излишнюю нервозность. К ночи все повторилось сначала: первые поцелуи, стук в дверь, чертенок в коридоре: „Комфортабельный дворец на необитаемом острове, в неизвестной стороне далекого океана построен! Прошу дать следующую работу!” Художник задумался: если этой рогатой козявке понадобилось менее суток, чтобы соорудить такую архитектурную махину, то чем же его еще можно занять хотя бы дня на три? „Хорошо, — наконец догадался он, — создайте-ка на этом острове жизнь, не могу же я в самом деле любить и творить безо всякой связи с народом!” При этом он удовлетворенно подумал про себя, что для этого даже нечистой силе потребуется по крайней мере восемь-девять месяцев. „Бу зде, — снова отсалютовал тот, — соорудим в лучшем виде”. Вернувшись, художник вновь застал принцессу спящей. На следующее утро она проснулась еще пасмурнее и целый день не разговаривала с мужем. По наступлении ночи, едва было он кинулся от нее на стук к двери, она повелительным жестом остановила его „Я открою сама!” — „Понимаете, дорогая, — взмолился он, — это ко мне лично, по частному делу”. — „Запомните, дорогой, — снисходительно изрекла та, — в королевском доме не может быть частных дел, в королевском доме все дела — государственные!” И вышла, обнаружив в коридоре вполне симпатичного чертенка. „Что вам угодно, — величаво спросила принцесса, — я вас слушаю”. — „Видите ли, — слегка смутился гость, — я, собственно, не к вам, а к вашему мужу”. — „Он болен, — пресекла та его жалкие объяснения, — и просил меня переговорить с вами по интересующему вас вопросу”. Черт помялся, но более возразить не посмел: все-таки, сами понимаете, августейшая особа, с такими даже черти не шутят. В двух-трех словах, кратко, но вразумительно он изложил даме суть своих взаимоотношений с ее мужем. „Эка невидаль, — выслушав его, воскликнула она, — вам надо было сразу обратиться непосредственно ко мне, я привыкла решать проблемы безработицы на государственном уровне!” Она мгновенно распахнула свой воздушный ночной халатик, выдернула из промежной части волосок и протянула гостю: „Прошу вас, распрямите”. — „Бу зде на месте, — воодушевился тот, — как говорится, не отходя от кассы”. Он зажал драгоценный волосок между ногтями большого и указательного пальца, а двумя другими потянул его вверх. Но волосок немедленно скрутился в винтовую спираль. Он несколько раз повторил опыт, но волосок скручивался все плотнее и плотнее. „Да, ваше высочество, — почесал он наконец в затылке, — я несколько переоценил свои оперативные возможности, позвольте навестить вас завтра в это же время?” — „Пожалуйста”, — согласилась та. И они расстались. Принцесса вернулась в спальню, и случилась восхитительная ночь любви, я даже не могу найти достойных слов для ее описания, а за этой ночью последовало множество других таких же, не менее восхитительных, в течение которых их более никто уже не беспокоил. Шли годы. У любящих супругов рождались дети, а у их детей собственные отпрыски, то есть, извините за откровенность, внуки. Жизнь их текла размеренно и безмятежно, словно некая беспрерывная пастораль. Летом, по воскресеньям, в хорошую погоду вся семья, как обычно, выезжала на лоно природы, чтобы под ее благодатной сенью насладиться культурным отдыхом и еще более укрепить свое и без того прекрасное здоровье. В одну из таких оздоровительных поездок их воскресную идиллию неожиданно нарушил истошный крик маленького внученка: „Мама!

Папа! Бабушка! Дедушка! Скорее сюда, ко мне, вы только посмотрите, что я вижу!” Разумеется, вся компания тут же устремилась на детский зов, доносившийся со стороны глубокого оврага. Едва они достигли цели, перед ними открылась картина, как пишут теперь в газетах, достойная кисти художника: внизу, на самом дне оврага, сидел на корточках старый седой черт и, зажав между ногтями большого и указательного пальца человеческий волосок, пытался двумя другими его распрямить. Но после очередной попытки тот лишь вновь скручивался, не оставляя бедолаге никакой надежды на успех. Из этой побасенки, родной мой, не трудно вывести элементарную мораль: если вам женщина даст работу, то на всю жизнь!

И как в воду глядел.

10