Прощание с Литинститутом

Бригада бедуинов всегда приезжала на белом тендере «субару» и перед нашим импровизированным шлагбаумом не притормаживала, а наоборот прибавляла ходу. Выбить верёвку из рук охранника, да ещё так, чтобы того ею стегануло, считалось у них признаком геройства и безнаказанности. Цви относился к этому с философским безразличием, мол, что с бедуинов возьмёшь? А меня это безумно злило. И злило даже не выбивание верёвки, а то, с каким нескрываемым презрением бедуины поглядывали из машины на нас, бесправных охранников, не имеющих возможности дать хамству достойный отпор.

Однажды моему терпению пришёл конец. При виде выныривающего из-за поворота и набирающего скорость тендера я вышел на середину дороги и раскинул руки. Машина резко притормозила, почти коснувшись меня бампером, и водитель, смуглый небритый парень в пёстрой палестинской куфие, выскочил из кабины и принялся поливать меня на всех известных языках – арабском, иврите и даже на русском. Нашу матерщину знают и уважают повсюду, даже в самых отдалённых арабских деревнях.

Пока он только ругался, я молча стоял и не двигался, но только он попробовал отпихнуть меня в сторону, я взорвался – выхватил пистолет и передёрнул затвор.

Сумел бы я выстрелить в запале? Вероятней всего, нет, но вид у меня был, наверное, настолько грозный и решительный, что бедуин мгновенно смолк, неожиданно повалился на колени и, молитвенно сложив ладони, затараторил на иврите:

– Прости меня, брат, не убивай! Пожалей мою семью, не бери грех на душу!

Весь мой пыл тотчас куда-то испарился, я плюнул, спрятал пистолет в кобуру и крикнул Цви:

– Запиши их номер, и пускай проезжают!

Но Цви рядом не оказалось. Минуту назад был, а сейчас уже нет. Он спрятался в будке, присел там на корточки и опасливо наблюдал из окна за баталией на дороге. После того, как я самолично сходил за журналом, записал номер тендера и пропустил его внутрь, Цви испуганно заохал:

– Что ты наделал! Тебе этого не простят!

– Бедуины мстить будут? – усмехнулся я, уже несколько успокоившись.

– Плевать на бедуинов! Тебя теперь полиция затаскает за то, что вытащил пистолет прилюдно!

– А если бы они на меня наехали своим тендером?

– Если бы наехали, тогда… наверное, можно было бы доставать пистолет. Тебя же столько народу видело! Обязательно кто-нибудь заложит.

– Не думаю, – задумчиво ответил я, а на душе почему-то уже кошки заскреблись.

В конце концов, всё обошлось без последствий. Никто потом об этом эпизоде не вспомнил, лишь однажды, примерно через пару недель, на одной из улиц уже в городе рядом со мной притормозил знакомый белый тендер-«субару», и шофёр, всё тот же смуглый и небритый парень в куфие, выскочил наружу и неожиданно протянул руку. В ответ на мой удивлённый взгляд он по-прежнему невнятной скороговоркой выпалил:

– Ты, брат мой, хороший человек, а вот твой напарник – очень плохой!

– Что-то ты путаешь, – улыбнулся я, – пистолет-то доставал я, а он наоборот пытался меня успокоить.

– Ничего не путаю! – замахал руками бедуин. – Ты поступил как мужчина – хотел ответить за унижение. А твой напарник побежал к начальству, как паршивая собака, жаловаться на нас…

О походе Цви к начальству я и в самом деле ничего не знал. Сам бы я ни за что этого не сделал.

– Ну, и что в итоге?

– В итоге нас уволили, и мы остались без заработка… Вот его бы я сбил машиной. И с большим удовольствием…

Больше ни его, ни его машины я не видел. Хоть после этого разговора уважение к нашим бедуинским братьям во мне не возросло, но к представителям экзотической Боливии я стал относиться гораздо хуже, чем прежде. Есть хлеб и пить вино с ними за одним столом уже поостерёгся бы…

Ох, что-то я, повествуя о нашей нелёгкой охранной службе, опять уклоняюсь в сторону. Притом сам себя загоняю в тупик извечным израильским выяснением: кто из нас лучше? И хоть давно уже всем известна прописная истина о том, что нет плохих народов, а есть лишь плохие представители этих народов, которые портят впечатление о своих земляках, собственный куцый опыт не раз подсказывал мне, что это не совсем так. Может быть, оттого что опыт куцый? А может быть, мне просто пока не повезло, и я плаваю рыбкой в тех водах, где группируются не самые лучшие их экземпляры?

Впрочем, не хочу сейчас об этом раздумывать. Поразмыслим позже, когда будет возможность, будет желание, и, главное, мысли не будут так хаотически цепляться одна за другую. На очереди у меня сейчас, повторяю, охрана виллы «очень богатых и влиятельных людей». Кто же они такие, если даже шеф благоговеет перед ними и велит держать ушки на макушке?..

7. СТРАННАЯ ВИЛЛА