Прощание с Литинститутом

Прежде, когда я не знал иврита, то, включая радио и вслушиваясь в незнакомые слова, люто завидовал тем, кто понимает и может на этом языке бегло общаться. Эти люди становились для меня как бы обладателями каких-то запредельных тайн, постичь которые мне пока не удаётся, как я ни стараюсь. Со временем, когда я стал понимать больше, расширил словарный запас и научился худо-бедно излагать свою мысль на иврите, передо мной неожиданно открылась странная и не очень приятная картина: нет под луной ничего нового – везде одно и то же. На каком бы языке человек ни общался, мыслит он стандартно, одинаковыми образами и категориями. Пресловутая «ментальность» работает только в каких-то внешних проявлениях, не затрагивая сути. И если человек восточный, в большинстве своём, не шибко горячий поклонник Моцарта и «Битлс», как, впрочем, и я не фанат музыкальных экзерсисов в стиле «мизрахи», то это вовсе не значит, что мы с ним реагируем по-разному на те или иные жизненные раздражители, мешающие существовать и ему, и мне. Но музыка – в ней, наверное, есть всё же что-то объединяющее, способное зацепить твою душу, несмотря ни на что. Как бы только отыскать её, свою музыку, в том неимоверном количестве звуков, что существуют вокруг?

И тотчас приёмник выдаёт мне «Пинк Флойд». Я давно знаю и люблю эту группу, но только в последнее время она, как ни странно, стала отвечать моему внутреннему состоянию. Музыка тягучая, но не приторная, от неё постоянно ждёшь взрыва, который ослепит и оглушит, но не уничтожит, а только забросит помимо желания на новый уровень постижения самого себя, где станешь наверняка мудрее, опытней, терпимей. А следом новое ожидание взрыва… Так я, по крайней мере, сегодня понимаю музыку «Пинк Флойд». Ей уже много лет, но она, как тот же Моцарт или те же «Битлс», с годами не стареет, а приобретает всё новые и новые оттенки…

Ну, вот я и дома. Мелькающие пятна дорожных фонарей постепенно выводят меня на ярко освещённый сплошными потоками света центральный проспект, и от него уже рукой подать до любимой подушки, на которой моей бедной головушке совсем недолго предстоит возлежать этой ночью.

Повсюду безлюдно, лишь кое-где одиноко мелькают желтые фонарики такси, но и для таксистов работы почти нет. Все нормальные законопослушные граждане сейчас спят. Есть, конечно, и такие, что не спят, но… не будем на них показывать пальцем.

Выруливаю на стоянку и останавливаюсь. Наступает тишина, лишь в разгорячённом моторе что-то всё ещё потрескивает и шелестит. И лишь когда я пытаюсь выбраться из-за баранки, чувствую, как смертельно устал. И в сон так жестоко потянуло, что хоть прямо здесь, в машине, вырубайся.

Ох, и тяжёлый был день у меня сегодня. Ох, и тяжё…

9. ЙОСИ И ОПЯТЬ ЭДИК

С утра у меня настроение хуже некуда. И вовсе не потому, что я не выспался. То, что за пару часов не только не отдохнёшь мало-мальски, но и приобретёшь стойкую головную боль, когда качаешься, как пьяный, а в глазах мелькают чёрные мушки, это и ежу понятно. Накачавшись крепкого кофе и разругавшись в профилактических целях с кем-нибудь спозаранку, можно кое-как наскрести в себе адреналина и заставить его работать в нужном направлении. Тяжело, но можно. Хуже, когда даже это не помогает, а причины твоего гнусного настроения находятся совсем в другом. И даже не в пресловутой бытовой неустроенности, размышлять о которой всегда в лом, но ни о чём другом размышлять не получается…

Очередной раз тебя начинают одолевать противные и вечные, как мир, мысли о том, что сидишь ты в этой несчастной охране, и не просто сидишь, а просиживаешь лучшие годы жизни, которая как бы уже перестаёт быть твоей, а проносится, бурля и кипя, где-то в стороне. Именно там, в стороне, происходит что-то интересное и важное, а ты замер глиняным истуканом и не можешь даже пошевелиться.

Наивно уверять себя подобно древним китайцам, что самое лучшее занятие для человека – это сидеть возле ручья, слушать журчание воды и любоваться цветущей вишней. Или это не китайцы придумали, а японцы, что в нашем случае не важно… Но ведь у этих мудрых восточных людей не было ни телевизора, ни Интернета! У них не было стольких соблазнов, им было куда легче. Потому они и не распылялись на массу совершенно ненужных вещей, которыми мы обставляем себя сегодня. А ведь за этими вещами мы уже и себя разглядеть не можем. Или – не пытаемся? А может, просто не хотим?.. Нет, они, эти древние, наверняка были мудрее нас и быстрее постигали своё предназначение на земле, а вот мы… Мы чувствуем несовершенство своего существования, но изменить ничего не пытаемся. Оттого и терзает нас постоянный душевный дискомфорт. Сами себя мы загоняем в беспросветную депрессию…