Прощание с Литинститутом

Однако… надежды вьюношей питают. Не успеваю об этом помечтать и добрести до дверей спальни, как раздаётся звонок переговорного устройства. Для полной реалистичности повествования, конечно, можно передать все спонтанно выданные мной выражения, но… лучше воздержаться. Бумага не выдержит. Честное слово, если хочешь выяснить степень своей интеллигентности и границы собственной раздражительности, то запиши на диктофон поток словоизлияний, извергаемых в ответ на ночной звонок переговорного устройства. После утреннего прослушивания записи больше уважать себя, естественно, не станешь, зато выяснишь объём своего словарного запаса и даже узнаешь словечки, изобретённые тобой в пылу ночного вдохновения. Весьма любопытная, знаете ли, картина.

– Небось, спать уже лёг? – доносится до меня тоскливый голос Эдика.

– Если сейчас начнёшь распевать песни про свою депрессию, – бурчу как можно грубей, – то стреляю без предупреждения. Сяду в тюрьму за убийство, но там хоть выспаться дадут!

– Нет, я о другом… Я тебе забыл сообщить днём, что у меня завтра день рождения.

Уж и не знаю, злиться на него или нет. Когда тебе говорят о работе в неурочный час, можно без зазрения совести послать собеседника куда-нибудь подальше, но день рождения… Можно было бы, конечно, подождать с такой эксклюзивной информацией и до утра, но когда у человека горит… Послушаем, что Эдик сообщит ещё.

– Так вот, – продолжает он, – хочу устроить завтра небольшой пикничок на обочине…

– Ну, и сказал бы об этом завтра, неужели это не потерпело бы до утра? Вернёмся с работы, погладим шнурки от ботинок, купим торт и поздравим юбиляра. Если юбиляр, конечно, не поскупится и накроет ответную поляну.

– Вот я и говорю про то. Предлагаю накрыть поляну где-нибудь в лесу недалеко от работы. Или в живописных скалах. Сам понимаешь, что если публику отвезти в город, то она под всякими предлогами разбежится по домам. Получится никакой не пикник с элементами местной экзотики, а банальная пьянка в кругу нескольких избранных.

– Массовости захотел? – очередной раз удивляюсь широте интересов Эдика. – И для этого нужно взять всех в заложники?

– Мне массовость по барабану, но я всё-таки не последний человек в конторе. Наверное, имею право на праздник!

– А какой ты по номеру в нашей конторе? – не взирая на лютое желание спать, не хочу упускать возможности немного повеселиться.

Вообще-то Эдик и в самом деле довольно странный тип. Для своей собачьей должности погонялы он чересчур развит, но иногда не чувствует границ и перебирает, не в силах разобрать, где реальное, а где воображаемое. С другой стороны, он быстро смекает, как найти подход к начальнику-самодуру или обиженному подчинённому, хотя и периодически попадает впросак с совершенно простыми вещами. Тратит много времени на зализывание ран, которых мог избежать, но при этом не унывает. Старается найти со всеми общий язык, и когда это не получается, начинает комплексовать и метаться из стороны в сторону. Иногда даже пытается натянуть на себя непроницаемую скорлупу циника, в которой сам же чувствует себя крайне неуютно, отчего психует ещё больше. На должность туповатого и исполнительного прапора не очень подходит, но вцепился в неё железной хваткой и пока не видит себя в другой ипостаси…

– Короче, – зеваю помимо желания, – растолкуй в двух словах, что ты затеваешь завтра. Но не растекайся мыслями, а то я уже засыпаю. Основной твой посыл понятен…

– Значит, так, – чувствую, как Эдик начинает загибать пальцы. – Водку, вино и пиво я уже закупил. Мясо на шашлыки мариновать поставил. А что ещё надо?

– Больше ничего, – вздыхаю, – только бы хорошо выспаться…

– Ну да, – соглашается Эдик и, наконец, догадывается, – ладно, отдыхай. Спокойной ночи!

Об остатке ночи и работе на следующий день рассказывать особо нечего. Обычная рутина. Эдику пришлось обзвонить всех без исключения наших сотрудников – и тех, с кем у него дружеские отношения, и тех, кого он не хотел бы видеть даже на расстоянии пушечного выстрела. Но никуда не денешься – развозить на казённой машине нужно всех, а проводить селекцию по дороге – кого приглашать на свой праздник, а кого нет, – как-то не в кассу. Факт насильственного пребывания на дополнительном мероприятии после работы, конечно же, понравился не всем, но куда денешься… с Эдиковой подводной лодки? В разговорах с каждым он почему-то ссылался на меня, как на главного зачинщика торжества, и это, по его мнению, должно было послужить дополнительным козырем в необходимости проведения пикника именно на обочине, а не в городе. К концу дня он даже впал в какое-то грустно-сентиментальное состояние и принялся философствовать опять же по телефону: