Прошедшее продолженное время

– А кто там?! Мертвяки? – всколыхнулся Силантьев. – Объявляй, Палыч, тревогу!

Кротов долго и напряженно размышлял, колеблясь между опасностью ложной тревоги, за которую его точно не похвалят, и реальной угрозой из-под земли.

– К бою, – наконец приказал лейтенант с тяжелым вдохом. – Зажигай факелы…

Минуты полторы дружинники трясущимися руками, ломая спички, пытались добыть огня. Наконец пропитанная соляркой ветошь вспыхнула красным чадящим пламенем.

Словно отвечая, снизу пришел железный гул. Он стал тише и наконец затих, сменясь отвратительным скрежетом. Смутный топот и шорох донеслись снизу.

Я, преодолев страх, глянул вниз. Там было по-прежнему темно. Я выхватил факел у дружинника и, собравшись с силами, бросил его вниз, точно гранату на длинной ручке. Летящий огонь осветил всю лестницу. Множество людей в блестящих накидках и шлемах, с автоматами наперевес двигалось наверх.

– Идут, идут, – в ужасе закричал я.

У меня хватило ума упасть.

Снизу раздались выстрелы. Ратники залегли. Пули тяжело втыкались в стены, рикошетили, отбивали штукатурку. Гулкое эхо заметалось в наклонной трубе эскалатора.

– Толик, сигнал, – крикнул Кротов.

Молодой солдат выскочил на улицу и, размахивая факелом, дал очередь из автомата.

Здоровый как конь Силантьев ползком подобрался к лестнице, зажег фитиль и столкнул бомбу. Бочонок загрохотал по ступенькам, набирая скорость, тяжело врезался во что-то, вызвав внизу вой, крики и брань. Раздалось характерное шипение: загорелась дымовая смесь.

Вдруг все звуки перекрыл полный страдания и ужаса многоголосый вопль. Обстрел прекратился. Спасаясь от смертоносного облака, вампиры из последних сил, чихая и кашляя, побежали наверх.

– Назад, – крикнул лейтенант. – И мальца возьмите.

– Вставай, паря, не время разлеживаться, – произнес Силантьев, подхватывая меня.

Я увидел, как пугающе близко от меня, в подступающем облаке дыма, шатаясь и кашляя, движутся вампиры. Их было очень много.

– Автомат, дядя Вова!.. – в отчаянии закричал я. – Дай мне автомат!

Конечно, Силантьев не обратил внимания на мои завывания и поволок к выходу. Но все же я успел подхватить брошенный факел и ткнуть им в запал оставленной в резерве бомбы.

Селитрованная бумага фитиля от такого неделикатного обращения загорелась сразу вся, и огонь моментально ушел внутрь бочонка. Из отверстия со свистом выметнулась струя дыма. Облако накрыло добежавших до верха живых мертвецов.

Я, чихая и кашляя, смотрел, как чернота за прозрачными дверьми стала серым туманом. Вой погибающих «метрополитеновцев» был слышен даже в сотне метров от станции.

Внезапно двери распахнулись, и вместе с клубами дыма на улицу вывалился вампир. Он был без шлема и, похоже, ничего не видел. Сделав пару неуверенных шагов, он встал на четвереньки, и, захлебываясь, извергнул из себя мощный заряд кровавой слизи, точно выблевывая из себя внутренности. Потом упал и забился в конвульсиях. Его тело на глазах стало терять очертания.

Я печально смотрел на это, и в голове крутилась только одна мысль: живучий гад попался.

– Молодец, Данилка, – сказал мне Кротов. – Не растерялся. Только смесь у тебя больно едучая.

– Это папка мой придумал… Сера, уротропин, селитра. А кроме того – мука, дубовые опилки и лук с чесноком. В самый раз, – ответил я.

– От такой заразы и сам отравишься, – заметил лейтенант. – Ты придумай, как их по-другому класть.

Обратную дорогу я запомнил очень смутно. Отложилось только, что обоз останавливался у станций «Электрозаводская», «Авиамоторная» и «Шоссе Энтузиастов». И вместе с клубами дыма из-под земли доносились крики немертвых.

Только когда телега выехала за пределы Кольцевой дороги, с головы будто сняли железный обруч. Остальные тоже стали отходить от излучения.

В обозе начались смешки и веселье. Мужики пустили чесночный настой на выпивку и драли глотки под надрывы простуженных гармоней. Я терпеть не мог такого рода веселья и развлекался тем, что украдкой набивал патронами и снова разряжал магазины отцовского автомата.

Дядя Федор рассказал мне, что с другой стороны той станции никто не вылез. Судя по металлическому звуку от удара бочонка, другой выход из метро был перекрыт там, где кончалась платформа и начинались эскалаторы.

Колонна долго двигалась в сумрачном, неживом лесу. За своим занятием я не уловил момента, когда мертвые стволы сменились преждевременно облетевшими, но живыми деревьями. Я понял, что еще немного, и мы выйдем из владений вампиров.

День клонился к закату. Дядя Федор мурлыкал что-то себе под нос, Маруська резво тянула полупустую телегу, – возница все же уговорил отца, чтобы его нагрузили полегче, чем остальных.

Пьяные княжеские солдаты ехали по обеим сторонам обоза, ревностно следя, чтобы не один ствол, ни одна пачка патронов не были спрятаны, не были сгружены втихаря для собственного беззаконного пользования или на нужды лесных разбойных людей.

Я не мог отделаться от ощущения, что за нами наблюдают. Но не стражники, не разбойники, которые могли караулить обоз с богатой добычей.