Прошлое. Настоящее. Будущее

Как утверждает скучная наука генетика, русские – чрезвычайно однородный этнос. Разброс характерных признаков русских на всём огромном пространстве от Калининграда до Владивостока в два раза меньше, чем, скажем, для населения Западной Европы. Что касается антропологического типа – определяемого через форму и размер черепа, длину конечностей и прочий «фенотип» – то русские являются не просто европеоидами [173]

, а эталонными «белыми людьми»: значения этих величин наиболее близки к средним для европейцев в целом. Мы – белые люди, нравится это кому-то или нет.

Впрочем, достаточно самых поверхностных знаний в области генетики, на уровне Менделя, чтобы прийти к тому же выводу. Дело в том, что типичная русская внешность определяется в основном рецессивными генами, а восточная – как правило, доминантными. То есть – любая примесь, попадающая в русский генофонд, сохраняется там очень надолго. Азиатские черты лица вылезали бы из поколения в поколение. Но этого нет.

Что касается монголоидных генов, тут есть свой конёк: так называемый эпикантус – маленькая складочка у внутреннего угла глаза, прикрывающая слёзный бугорок. Эпикантус характерен для монголоидов, а также сибирской расы (эвенков, юкагиров, бурят). В случае сколько-нибудь заметной примеси монгольской крови у русских он тоже присутствовал бы. Но, как показали исследования, что-то похожее имеется только у каждого семисотого русского, да и то в зачаточном состоянии. Вот и вся татарская примесь. Столько же её можно сыскать у тех же немцев… И то же самое можно сказать и о прочих признаках монголоидности – например, пресловутых «азиатских скулах», воспетых Высоцким (интересно, где он их у себя обнаружил) [174]. Короче говоря, человек, способный разглядеть в русском «татарина», скорее всего, никогда не видел татарина.

Всё те же самые аргументы применимы и к искателям «кривичей и родимичей» среди современных русских. Если немцев или англичан – национальное единство которых никто не смеет отрицать – как раз можно разделить на разные народы (швабы и пруссаки ну очень разные, да и шотландцы до сих пор сохранили не только историческую память, но и этническое своеобразие), то русские, по европейским меркам, одна семья.

Причины такой этнической однородности тоже вполне очевидны.

Во-первых, русские очень долгое время были народом, живущим в географической и культурной изоляции. Огромные расстояния в сочетании с ужасным климатом и крайне неудобными для преодоления пространствами [175]

препятствовали какой бы то ни было мобильности. Путешествие – любое – было затратным и небезопасным мероприятием. Это не мешало медленному и основательному продвижению русских на северо-восток, но это был «билет в один конец»: люди приходили на новые земли и оставались там. А вот «приезжих» и «проезжих» в современном смысле этого слова в России всегда было мало.

Во-вторых, русским – в нормальном их состоянии – свойственен достаточно высокий уровень биологического отторжения от других народов. Я не имею в виду какую-то «ксенофобию», в которой, кстати, русских любят обвинять те же самые люди, которые отрицают само существования русского народа. Речь идёт об элементарном нежелании биологически смешиваться с чужаками – то есть заключать браки и плодить смешанное потомство. Такое поведение вполне логично для народа с рецессивной генетикой [176]. Кстати, именно это обстоятельство уберегло малые народы России от исчезновения. Вопреки распространённому мифу о высокой ассимиляционной способности русских, которые-де переваривают любую примесь, на деле всё оказывалось наоборот. Даже малочисленные народы, которые в Европе или Азии давным-давно растворились бы в доминирующей нации, в России сохранились. Это, безусловно, очень плохо, поскольку именно это обстоятельство работает на миф о «многонациональности России». Но таковы факты.

Более смешанной по крови была – как это часто случалось в истории – аристократия. Именно в этом слое можно было обнаружить потомков татарских мурз, немецких наёмников петровских времён, даже каких-нибудь экзотических шотландцев. Ещё большим, конечно, было нерусское культурное влияние – прежде всего западное. Однако потомков русской аристократии в России осталось мало – в силу известных событий начала XX века. Разумеется, и в этом нет ничего хорошего, но, опять же, таковы факты.

Наконец, в XX веке, когда смешение народов стало реальностью, Советский Союз был практически закрытой страной. Браки с иностранцами, мягко говоря, не поощрялись. Что касается внутренней политики, то мобильность населения была искусственным образом снижена почти до нуля. Все жили на своих местах, прикреплённые к земле бюрократическим дыроколом – системой прописки, паспортным контролем, невозможностью легально приобрести частное жильё и свободно устроиться на работу, много чем ещё. Сколько-нибудь значительные антропотоки просто отсутствовали. В третий раз можно сказать, что в этом не было ничего замечательного, и опять помянуть факты.