Прошлое

Настала очередь учеников, которых Римини представляли одного за другим в течение недели, по ходу занятий. Всего их было шестеро: двое — юноши (один — раздражительный молодой человек по имени Дамиан, который раньше учился в частной школе; родители стремились компенсировать потери в качестве получаемого их чадом образования количеством дополнительных занятий, которыми они нагружали сына по субботам, — в первую очередь это были иностранные языки и спорт; сам Дамиан терпеть не мог ни то ни другое. Второго звали Бони — это был худющий прыщавый подросток с насквозь пожелтевшими от сигаретного дыма пальцами, мать которого, воспитывавшая сына одна, полагала, что физические нагрузки, связанные с занятиями спортом, хотя бы в какой-то мере направят гормональное брожение в теле взрослеющего парня в нужное русло); за исключением этой парочки, остальные ученики Римини оказались женщинами, чему не приходилось удивляться, учитывая время и дни занятий. Приняли они Римини без особых восторгов, как обычно и встречают тех, кого назначают на замену, особенно если не предупреждают об этой замене заранее. Дамиан всякий раз посвящал несколько секунд тренировки шуткам на тему обуви Римини: по сравнению с его яркими, чудовищными по дизайну, похожими на каких-то рептилий-мутантов кроссовками теннисные туфли Римини действительно представляли собой образец почти монашеского аскетизма. Заядлому курильщику Бони — который с молчаливого согласия Римини прогуливал каждое второе занятие — никак не удавалось произнести имя нового тренера без ошибок. Впрочем, оба парня были не слишком требовательными в общении; их легко было отвлечь, чем-то занять, а главное — страшно обрадовать, сократив хотя бы на несколько минут время тренировки. С женщинами пришлось сложнее. Все они были чем-то похожи: зрелые дамы, все как одна домохозяйки, которые отлично сохранились и старались поддерживать себя в форме, наряжаться по последнему слову моды и следить за достижениями спортивной индустрии. Бегали они по корту очень много, причем на каждой тренировке: в начале занятия они пытались делать это с достоинством; затем в их движениях проступало какое-то немое отчаяние, словно их преследовали невидимые истязатели. Одна деталь их поведения очень удивила Римини: женщины, все как одна, при каждом ударе ракетки по мячу издавали отчаянный вопль — этакий самурайский боевой клич — вне зависимости от того, удачным получился удар, угодило ли по мячу лишь ребро ракетки или же мяч вообще пролетел мимо. После нескольких занятий Римини, по совету своего тренера, заглянул в больницу, где лечился инструктор. Старший коллега, ковыряя швейной иглой гипс на ноге, пояснил: самурайские вопли — это просто находка, так эти тетки сбрасывают напряжение, а заодно и повышают собственную самооценку — в своих глазах они начинают выглядеть просто суперпрофессионалками. Поначалу ученицы в штыки приняли те различия в методике преподавания и в подходе к самой игре, которые обнаружили, сравнивая Римини с его предшественником. Потом они стали видеть в этих различиях и преимущества, и недостатки. Так, например, молодость Римини — он был лет на пятнадцать младше предыдущего инструктора, — с одной стороны, была для них знаком обновления, а с другой, — и это несколько настораживало почтенных дам, — свидетельствовала о его более скромном опыте. Манера игры Римини — легкая, непринужденная и на вид совершенно простая, — с одной стороны, освобождала их от необходимости постигать технические тонкости, а с другой — пугала, потому что без модных наворотов они чувствовали себя на корте слабыми и беззащитными. Впрочем, привыкнув друг к другу и познакомившись поближе, все — и тренер, и ученицы — несколько успокоились: выяснилось, что страхи преувеличены, а надежды (у кого они были) — беспочвенны. Механизм спортивной подготовки работал четко, как часы, и от неопределенности постепенно не осталось и следа.